Время делать ставки
Шрифт:
— Что ж ты раньше-то не говорил?!
— А ты раньше и не спрашивала. Теперь о нехорошей истории, о которой я в «Маренго» упоминал. Так вот. История эта имела место в девяносто шестом году. Больше шести лет тому назад. Но от времени, что называется, не помутнела. Сомнительная была история, что и говорить. Имеют к ней отношение и Серебров, и я, и Родион, и еще один человек, о котором ниже. Так вот, в девяносто шестом году ты еще не была знакома с Родионом Потаповичем, так что о том, чем он занимался до тебя, имеешь весьма размытое представление. Я же знаком с ним более твоего. Так вот, в девяносто шестом набирала силу операция по зачистке нескольких преступных группировок. Вычищали их из Москвы. Работали и МВД, и прокуратура, и спецслужбы.
— Это когда он потерял ногу?
Сванидзе осекся. Пристально посмотрел на меня и наконец проговорил:
— Так ты знаешь?
— Только то, что на него покушались и что он, чтобы вылезти из горящей машины, был вынужден отпилить себе ногу.
— Совершенно верно. Ногу он потерял чуть раньше, но об этом мало кто знал. А кто знал, тот погиб в расстрелянном джипе.
— То есть он подставил под расстрел собственных людей?
— А так было надо. Если бы его люди узнали, что он пошел на соглашение с ментами и «конторой», то сами бы его прикончили. А так — ничего. Покушение было широко разрекламировано, и по ряду улик подозрение пало на банду, которую возглавлял некто Доктор и его сын. А козырной картой этого Доктора был киллер по прозвищу…
— …Ковш.
Сванидзе кивнул:
— Вот именно. Ковш. Коломенцев Виктор Васильевич.
— Да, Родион упоминал. А кто на самом деле расстреливал машину Сереброва?
— Бригада из спецслужб. А координировал ее, к слову, твой босс.
— Черт возьми! — пробормотала я. — А притянули к делу этого Ковша?
— И всю банду. Там была виртуозная подстава, все подумали, что Сильвера убивали они, люди Доктора. Инцидент широко подавался в СМИ, Сильвер давал интервью с больничной койки, потом его избрали в городское собрание — мучеников у нас любят! Ну и поехало. Из предводителя банды рэкетиров Сильвера наш герой превратился в преуспевающего бизнесмена Ивана Алексеевича Сереброва, подряд дважды избранного в городское законодательное собрание. И все потому, что вовремя сдал свою бригаду и удачно подставил коллег — группировку этого Доктора. Бригаду Сильвера почти всю уничтожили, людей Доктора… гм… половину перестреляла сама братва — в отместку за якобы обиженного Сереброва, за беспредел. Другие пошли на зону. Дело Ковша этого вел лично я. Опасный, очень опасный человек, но в девяносто шестом он загремел за то, чего не делал. Верхушку подставленной банды Доктора разогнали: сын Доктора сел, а сам Доктор вернулся к основной профессии. Он же был хирургом.
Внезапная мысль пришла мне в голову:
— Погоди… а этот Доктор — случаем не… не доктор Звягин, которого убили в Сочи три месяца назад?
— Верно, — несколько растерянно ответил Сванидзе.
— А его сын, который пошел на зону, — это уж не Леша ли Звягин, нынешний главный телохранитель Сереброва?
— Точно. Но ты откуда…
— От верблюда! — воскликнула я. — Интересная получается заварушка! Доктор убит, Сильвер убит, Родион в больнице и под следствием, а этот чудный Леша…
— Ты его подозреваешь? — отрывисто спросил Сванидзе.
— Его? Видишь ли… Хорошо, откровенность за откровенность. У меня есть все основания этого Звягина-младшего подозревать. Потому что только вчера он хотел меня убить. Почти получилось.
— Как это?! — воскликнул Сванидзе.
— А помнишь, в каком виде я пришла вчера к тебе в «Маренго»? Так вот, я была прямо от него. Он на моих глазах застрелил своего же сотрудника Кириллова, а потом…
Я вкратце изложила Берту историю моих взаимоотношений с начальником серебровской охраны.
— То есть ты предполагаешь, что науськать Сильвера на Шульгина, позвонив в Милан, мог Звягин, и угрожать мне по телефону… это делал тоже он, так?
— Почему бы и не он?
— Видишь ли, Мария… — Сванидзе заколебался. — Есть такое понятие, как профессиональная интуиция, тебе оно, конечно же, не чуждо.
— Вроде бы как.
— Так вот, мне кажется… если смоделировать ситуацию со Звягиным в роли главного злодея… то не мог он сделать всего этого сам или с помощью своих подручных. Сначала убил Кириллова и едва не угробил тебя, потом марш-броском до квартиры Сереброва, где были отец и сын Клепины… причем экспертиза установила, что Игнат Клепин убит примерно в восемь часов вечера, а Звягин, по твоим же собственным словам, был с тобой за городом.
— Да, в восемь он был там, — с некоторой растерянностью отозвалась я.
— Вот видишь. Кроме того, я перебрал в памяти то, что мне говорил по телефону этот аноним… ты знаешь, это едва ли мог быть Звягин или его человек. Нет. Это — другой.
— Кто же?
Сванидзе проговорил тихо:
— Как ты думаешь, можно ли считать совпадением то, что в конце мая этого года из колонии строгого режима сбежал Коломенцев, а двенадцатого июня в Сочи убит Игорь Викентьевич Звягин, в прошлом — бандит Доктор? Лично я никогда не поверю в то, что это — совпадение. Думаю, что никто из участников рассказанной тебе истории также в это не поверил бы: ни Серебров, ни Родион Шульгин.
— Значит… Ковш?
— Да, — отрывисто сказал Сванидзе. — Он. У меня нет доказательств, но я чувствую: он. Я его спинным мозгом чую. Я два раза вел его уголовное дело, оба раза он сел. Понятно, что после этого чувствительность повысится.
— Значит, еще один: Коломенцев, — проговорила я. — И ты уверен в том, что звонки с угрозами — его рук дело, точно так же он мог позвонить и Сереброву в Милан…
— Мы все имеем основания его опасаться, — скороговоркой произнес Берт Эдуардович, — и я, и Родион, и Серебров… впрочем, Иван Алексеевич Ковша больше не опасается. Он вообще никого больше не опасается.
— Значит, вы вели его дело?
— Точно. Этот Ковш всегда отличался тем, что обладал чрезвычайно цепкой памятью и всегда все помнил. Ничего не терял из виду. Он вообще очень своеобразный киллер. По образованию — актер. Учился в Петербурге, хотя сам родился, кажется, где-то в Прибалтике. Умен и остр на язык. Хотя прочим оружием владеет не хуже языка. Мастер спорта по фехтованию на рапире. В общем, индивид еще тот. Ладно, Мария. Иду на должностное преступление. Ради Родиона. Вдруг — не он? А ты можешь что-то сделать. Вот дискета. На нее я скинул кое-какую информацию о подставе девяносто шестого года, когда Сильвер якобы потерял свою ногу. Затем тут досье на Доктора, он же Звягин-старший, и Алексея Звягина. Оперативная информация по покойному Сереброву. Ну и, наконец, по Ковшу. Внимательно изучи. И не дай бог дискета попадет в чужие руки: вылечу с работы — только так! Уволят по должностному несоответствию.
Я кивнула.
— Теперь у тебя на руках все карты, — сказал мне вслед Альберт Эдуардович. — Смотри не перебери! Будь осторожна, Маша…
«Ну что же, дорогая моя, — думала я, идя по коридору прокуратуры, — игра и в самом деле предстоит интересная. Судя по всему, придется скататься в Сочи, откуда я вернулась не так давно. Если, конечно, тут забот не привалит… Скажем, новости по семейству Клепиных. А тут много непонятного. Илюша, Иван Серебров, Родион — это еще понятно, не последние люди. Можно поиметь свою выгоду, их прижучив. Но кому же это, интересно, понадобилось — с риском запалиться, попасть на глаза соседям! — выволакивать из квартиры двух никчемных типов, а потом убивать их в самом центре и сваливать в колодец? Неужели в самом деле кодла деда Бородкина? Вряд ли. Клепины, по их классификации, свои братья-пролетарии. Тут, скорее всего. Калабаев напоролся на убийц и получил свою порцию железа. Или не так…»