Время демографических перемен. Избранные статьи
Шрифт:
Оно постепенно распространяется на все страны, каждое последующее поколение в них оказывается менее многочисленным, чем предыдущее, и именно это становится главной непосредственной причиной старения населения. Мало того, что структура времени предстоящей жизни каждой тысячи новорожденных становится все более «старой» – самих этих тысяч оказывается все меньше и меньше. Возрастная пирамида утрачивает привычную форму не только потому, что расширяется ее верхняя часть, но – и в еще большей степени – потому, что сужается нижняя.
Таким образом, старение населения – это не преходящий кризис, а закономерный эволюционный процесс, неотделимый от других магистральных
Но нам выпало жить в промежуточное, переходное время, когда новая возрастная пирамида только формируется. В памяти жив еще прежний демографический порядок, а консерватизм человеческого мышления поддерживает надежду на то, что все как-то образуется, снова станет так, как было.
Эти надежды тщетны. Старение населения остановить невозможно. Речь идет не о том, что можно изменить, а о том, к чему нужно приспособиться.
Новое расписание жизни поколения
Старение населения сопряжено с огромными изменениями в жизненном пути людей, в обстановке их повседневной жизни, их родственных связях и т. п. Эти изменения осознаны давно. Еще в 1950-е годы французский социолог Жан Фурастье, сравнивая жизнь европейца конца XVII и середины XX вв., рисовал следующую картину.
В конце XVII столетия в Европе среднестатистический отец семейства женился первый раз в 27 лет; он вырос в семье, в которой всего родилось пятеро детей, но из них лишь половина дожила до 15 лет; как и у его отца, у него самого было пятеро детей, из которых только двое или трое были живы к моменту его смерти. Этот человек доживал до 52 лет; когда он умирал, уже не было в живых никого из его бабушек и дедушек (трое из них скончались еще до его рождения), обоих его родителей и троих из его детей. В середине XX в. такой «средний» человек родился в семье, в которой было всего трое детей, женился в 26 лет на 24-летней девушке и также имел двоих-троих детей. Достигнув 50 лет, он имел один шанс из двух прожить еще более 26 лет.
В прошлом в одном случае из двух дети умирали раньше своего отца, половина оставшихся теряла отца, не достигнув совершеннолетия. Средний возраст детей к моменту смерти одного из родителей составлял 14 лет. Ныне возраст «среднего» сына к моменту смерти отца приближается к 55–60 годам. Прежде родители умирали, как правило, до того, как их младшие дети заканчивали образование. Теперь нормальная супружеская пара на 15–20 лет переживала брак младшего из своих детей [145] .
145
Fourastie J. De la vie traditionnelle a la vie «tertiaire». Recherches sur le calendrier demographique de I’homme moyen // Population. 1959. No. 3.
Большинство людей всегда живет внутри некоего «семейного облака», в окружении близких и дальних родственников. Так было всегда, но теперь это «облако» изменило свою форму. Прежде оно было «горизонтальным», семейное окружение человека складывалось в основном из людей его поколения, родных, двоюродных, троюродных братьев и сестер и их супругов. Любой
Семья – это общество в миниатюре. То, что происходит с каждой семьей, происходит и со всем населением. Сосуществование поколений детей, родителей и прародителей повсеместно становится общим правилом, а не редким исключением, как прежде. Состоящее из «вертикальных» семейных структур население само выстраивается «вертикально», по-иному группируется вокруг оси возраста, вследствие чего все периоды жизни человека можно использовать теперь гораздо более полноценно.
Прежде всего это относится к периоду трудовой деятельности, к формированию и использованию фонда рабочего времени поколения.
Он зависит, конечно, от того, как определяются границы рабочих возрастов. Чтобы не усложнять рассуждения и упростить сравнения, примем условно в качестве рабочего периода возрастной интервал от 20 до 60 лет. Время, которое предстоит прожить «среднему» новорожденному в этом интервале (с учетом тех, кто не доживает до него или умирает до его окончания), называется «отсроченной продолжительностью жизни в рабочем возрасте». Если бы никто из родившихся не умирал до достижения 60 лет, то такая отсроченная продолжительность жизни в интервале от 20 до 60 лет составляла бы 40 лет. Но какая-то часть людей обязательно умирает, не достигнув 60 лет, поэтому в действительности интересующий нас показатель всегда меньше 40 лет.
Когда-то это отличие было очень большим, но, как видно из табл. 2, снижение смертности в XX столетии привело к значительному сближению фактической и предельно возможной отсроченной продолжительности рабочей жизни, в некоторых странах оставшиеся различия составляют менее 3 %. Это небывалое гуманитарное достижение и одновременно источник огромного экономического выигрыша.
Таблица 2. Отсроченная продолжительность рабочей жизни (от 20 до 60 лет) в некоторых странах в начале и в конце XX в., лет
Показатели этой таблицы не зависят от рождаемости, они говорят о распределении времени жизни поколения безотносительно к его исходной численности и определяются только тем, как поколение вымирает. Мы видим, что показатели для поколений, живущих в условиях смертности начала и конца XX в., очень сильно различаются. А это не может не иметь далекоидущих экономических последствий.
Каждый человек на протяжении своей трудовой жизни должен произвести достаточно, чтобы: а) прокормить себя; б) отдать «долг», в счет которого он жил в детстве, до начала трудовой деятельности; в) отложить на собственную жизнь в старости, когда он уже не будет работать. В начале XX в. главной заботой во всех странах была «отдача долга», причем не только за себя, но и за многочисленных сверстников, не доживших до начала трудовой деятельности: они ведь тоже «брали в долг», пока были живы.