Время для наград

Алюшина Татьяна Александровна

Первый раз в своей жизни он так испугался самого себя, своих чувств, ощущений, мыслей и… желаний!

Как только он увидел Дину, там, возле машины, когда она подошла к Наталье, он понял: «Все! Я попал!» — и перепугался!

Он смотрел на нее: на ее руки, лицо, подмечал, как она двигается, слушал, как она говорит, смеется, и погружался во все это, будто тонул.

Сорокатрехлетний мужик, которого жизнь била так, словно Дамаск изготавливала, сейчас благополучный, здоровый, богатый, пропал в один миг,

а вылез тот беспризорный мальчишка, который дрался, как волчонок, в детском доме за кусок хлеба, за свое «я», за свою жизнь!

Не может этот оборванец подходить такой женщине!

И от этого ему хотелось, как в детстве, сделать наперекор презрительной, брезгливой жалости сытых, благополучных людей к ним, детдомовцам, — схватить ее и утащить и не отпускать, доказывая, что тоже чего-то стоишь! И это пугало его безумно! Он видел, как напряглась Наталья, сразу решив про себя, что она-то точно понимает, что он не подходит ее подруге, разозлившись по старой сиротской привычке и на нее, как говорится, до кучи. Он даже встал и отошел, чтобы хоть немного расслабиться.

Он так хотел Дину, прямо сейчас, что приходилось жестко себя контролировать, как в бою. Он боялся ее напугать силой своих эмоций и желаний и очень удивился, что Ната ушла, оставив их вдвоем, и даже рискнул предположить, что, может, ошибся и она не считает его таким уж недостойным.

Мишка обрадовался, что прогулки не будет, хотя, по логике, она предполагалась, ему трудно давался этот самоконтроль. Но и отказаться от этой женщины он точно уже не сможет никогда! Поэтому и напросился на свидание, надеясь пересилить в себе все эти страсти.

Когда Ринк предложил «ночное гулянье», Михаил испытал два противоречивых чувства одновременно: облегчение, потому что точно знал: не сможет просто ходить с ней под ручку, гулять, как бы жестко ни контролировал себя, и досаду: а вдруг — ну а вдруг! — она его не прогонит, даже если он отпустит свои эмоции и желания.

Сидя в ресторане, ожидая ее прихода и постоянно поглядывая на двери, он весь извелся, не зная, на сколько его хватит, чтобы удержаться от того шага, после которого назад пути не будет.

«Господи! Помоги мне!» — подумал Михаил, когда увидел входившую с Натальей в зал Дину.

Мужчины встали, Антон поцеловал Нату в щечку и отодвинул ей стул, Михаил галантничал рядом — ухаживая за Диной, отодвинул стул для нее, все расселись, стали заказывать ужин, отказавшись от спиртного. Мужчины, невзирая на поздний час, заказали горячие щи, мясо с овощами. Ната все это про себя отмечала, понимая, что подготовка к «ночной работе» уже началась.

Все четверо чувствовали напряжение, хотя совершенно по разной причине. Непринужденной застольной беседы не получалось.

Дина не выдержала:

— Я думаю, что сегодня у

всех трудный день. Не получается у нас легкого застолья. Я, пожалуй, пойду, мне завтра на работу.

У нее все дрожало внутри от напряжения, слезы подкатывали к глазам.

Михаил был неизменно галантен, подчеркнуто вежлив с ней, отстранен и холоден, как с подчиненной. Больше она не могла выдержать! Всему есть предел!

Еще по дороге в ресторан Ната настояла, чтобы Дина даже не думала о деньгах, зная, какую та получает зарплату. Вот и хорошо, не надо ждать счет!

Она встала, взяла сумочку, наклонилась и поцеловала Нату на прощание, кивнула мужчинам:

— До свидания, надеюсь, мы еще увидимся! — развернулась и направилась к выходу.

Ната вскочила и пошла ее провожать.

— Наточка, ты же сама все видишь! Поймаю такси и поеду домой!

— Я вас отвезу, — раздался голос Михаила, который совершенно неслышно вышел следом за ними на улицу.

— Не надо! — ответила Дина. Еще и в одной машине с ним ехать!

— Диночка, пусть тебя Миша отвезет, что ты будешь такси ловить! — уговаривала Наталья.

Дина подумала и решилась.

— Хорошо! Куда идти? — спросила максимально холодно у Михаила.

Михаил молча указал рукой на стоящую недалеко от входа в ресторан машину.

«Бог с ним, пусть везет! Я ведь большая девочка и смогу это выдержать! Буду в окно смотреть», — приказала себе Дина.

Она еще раз попрощалась с Натой и решительно пошла к машине. Но когда она уже взялась за ручку дверцы, поняла — нет, не поедет она с ним! Он проводит ее до дверей квартиры, поцелует ручку и опять уйдет, воспитанно попрощавшись, еще и спокойной ночи пожелает!

— Нет, — сказала Дина и отдернула руку, — я не могу!

— Я тоже! — прохрипел Михаил.

В один большой шаг он приблизился к ней, прижал ее к себе и стал совершенно неистово целовать: волосы, лоб, веки, щеки — везде, куда попадали и доставали его губы.

— Миша, — шептала Дина ошарашенно. — Миша…

Он не стал слушать, пусть потом пошлет его подальше — он поцеловал ее в губы и растянул этот поцелуй почти до обморока!

Оба тяжело дышали, он все еще крепко обнимал ее.

— Миша… — начала что-то говорить Дина, но он ее перебил:

— Я больше не мог, просто не мог, и все! Кончились у меня силы сдерживаться! — признался Дуб покаянно.

Он ждал, что сейчас она его оттолкнет и даже по морде даст!

— Миша, давай попробуем доехать домой!

— Что?! — Он растерялся — не мог поверить.

— Домой! У меня тоже больше нет сил сдерживаться!

— Дина! — Михаил опять кинулся ее целовать. — Диночка!

Кое-как оторвавшись друг от друга, они сели в машину. До Дининого дома было пятнадцать минут езды. Они доехали за семь!