Время для стали
Шрифт:
Мусорщики закончили, Виктор же страдал от жары и жажды, радуясь, что жара терзала всё меньше, так как неумолимо накатывался вечер. И вот, до слуха донесся звук работающих моторов. Похоже в «ад» возвращался его король.
***
Поднимая за собой клубы мелкой золотистой пыли, по полотну пустыни мчались два десятка квадроциклов. Издали они напоминали рой разгневанных насекомых, что с рёвом и жужжанием летел мстить неудачливым обидчикам.
Ворвавшись на площадку перед торговым центром, машины начали тормозить и довольно дисциплинированно парковаться. Парковка не оставляла сомнений, что водители
Словно масса растревоженных муравьев, из торгового центра высыпала ватага подростков примерно от четырнадцати до восемнадцати лет. У многих, если не у всех, имелось при себе оружие, и удивило Виктора то, что разгорячённые встречей обитатели торгового центра не устроили приветственную пальбу, видать с патронами было туго. Имелись среди встречающих и существа женского пола — суетливые девахи с неотягощённым разумом лицом. Впрочем, масса подростков была разношёрстной во всех отношениях, в том числе и по поведению и степени опьянения. Но ясно было одно, перед Виктором стая с жёстким распределением старшинства и места под дающим блага солнцем.
А после настроение молодого человека подпортилось, так как пыль осела, и он разглядел новые детали. К некоторым квадроциклам верёвками за ноги были привязаны люди, а может уже и трупы: сколько их волокли по песку даже думать не хотелось. Пленники, в отличии от молодчиков-водителей, которые красовались пустынной спецовкой с очками и пылезащитными масками, были одеты в зелёную военную форму или во что-то на неё похожее.
Приехавший рейд также состоял из молодёжи, но эти были постарше, на вид лет по семнадцать — восемнадцать. Спешившись, члены рейда начали снимать пылезащитные маски, Виктор же подметил, что одному из них, высокому и жилистому, уважительно подали черную, увешанную блестящим металлом косуху. Немного понаблюдав, молодой человек понял, что именно этот — высокий и жилистый парень с растрёпанным ирокезом и есть тот самый Резкий, так как все без исключения своим поведением выказывали ему уважение, а то и банальный страх.
Провалявшись на жаре полдня и увидев привязанных к квадроциклам людей, Виктор искренне считал, что некое дно его ментального состояния достигнуто. Увы, ошибался. Подойдя к одному из притащенных «зелёных», вожак пнул его по ребрам ногой, развязал и стянул мешок с головы добычи, а после, приподняв голову пленника за волосы, направил его взгляд на торговый центр. Далее вожак с полминуты что-то втолковывал «зелёному», а после достал нож и…
Виктор отвернулся. Насмотрится он ещё и натерпится, пока же стоит помнить, что отсутствие кошмаров по ночам также есть своеобразный ресурс.
Под улюлюканья и крики толпа потащила остальных пленников внутрь здания, труп же поволокли в пески, в противоположную от наблюдателя сторону. Виктор, вернув взгляд на площадку понял, что не вся молодёжь растеряла остатки человечности, так как некоторые, зайдя за угол здания, блевали прислонившись к стене.
Увы, но движуха на площадке не закончилась: часть местных обитателей осталась и принялась заниматься квадроциклами, отвязывая от них вещевые мешки, вероятно с провиантом и снаряжением, которые неторопливо заносили в здание. Также внутрь закатили и некоторые машины, возможно на ремонт и обслуживание. Виктору же оставалось только ждать.
***
Не раз и не два Виктор безмолвно материл себя за затею остаться. С возвращением рейда обитателей торгового центра словно подменили: пусть дозорные в окнах исчезли, зато с наступлением вечера по периметру крыши начали неторопливо разгуливать караульные, появилась охрана и перед главным входом. Правда эти лениво сидели на вытащенных из здания стульях и потягивали газировку, которой притащили с собой целый ящик. Данная пара индивидов невольно будила в молодом человеке здоровую ненависть и желание газировку отжать. Да и вообще странно, что он чувствует себя относительным живчиком, ведь днём припекало так, что на спине можно было яичницу жарить.
Не принесли положительных изменений и первые сумерки. С наступлением темноты из подвала здания послышалось приглушённое тарахтение генератора, после чего по периметру крыши зажглось множество ярких, освещающих прилегающую территорию фонарей. Хотя нет, всё же имелось и хорошее: стало прохладно, а после и откровенно холодно.
Темнело. Ненавистное солнце окрасилось в медно-красный цвет и начало тонуть в песке на… Да хрен знает где оно начало тонуть, компас то здесь не работает, пусть будет на западе. Наконец темнота захватила мир окончательно, не сумев сожрать лишь освещённое здание торгового центра, и здесь Виктор понял, что у него появились новые проблемы.
Пусть лампы на крыше светили ярко, да и три местных луны добавляли света, но всё же чуток дальше его позиции видимость была очень так себе. И вот, там, куда днём бригада мусорщиков вывалила тухлятину, началось непонятное шевеление, шуршание и хруст раздавливаемых жвалами пластиковых контейнеров. И Виктор и рад бы был обернуться и посмотреть на любителей несвежих продуктов, да вот только боялся пошевелиться, так как охраняющие крышу подростки подошли к её краю и начали внимательно изучать происходящее. Рядом с Виктором происходящее, чтоб его!
Ночной воздух стал очень проницаемым для звуков и сейчас даже негромкие голоса хорошо слышались на солидном удалении.
— Слышь, Питон, а чё там мураши зашевелились? — наводя ствол на источник звуков, произнёс один из дозорных на крыше.
— Дык третий день с отката, завонялось, вот пацаны и повыбрасывали всякое.
— А, да, Крот же сегодня Лысого с мелкотой заряжал. Ну, блин, дебилы ленивые, не могли подальше отвезти.
— Да забей, к утру сожрут всё. И в этом районе только «крабы» по ночам беспредельничают, да и то они только на трупнину ползут.
— Трупнину?.. Слушай, а вояку то, которого Резкий зарезал, куда отволокли?
— Да не парься, он через, — здесь второй дозорный посмотрел на часы на своей руке, — через час на респ улетит.
— На хрена ты часы то таскаешь? — поинтересовался его товарищ. — Здесь же в сутках даже не двадцать четыре часа. Совсем мозги от жары пересохли?
— У кого-то может и пересохли, а кто-то Эйнштейн местного разлива. Я их на закате на нули выставляю и знаю после, что до рассвета семь часов куковать.