Время дождя
Шрифт:
– Ну, ладно, – сказала Сашка. – Теперь к делу. Начну издалека, чтобы все поняли это дело досконально. Цверги. Как объяснил мне Доран, есть цверги цивилизованные, и есть дикари. А поскольку последние легко ведутся на всякие провокации, то чёрные шаманы сделали из них своё войско. Далее. Ещё одно маленькое отступление. Суеверие дикарей зиждется порой на очень странных понятиях. Бывает, что дикари до ужаса боятся рисунков, которые имеют символику. Если вспомнить стены пещер, в которых жили самые древние дикари, то сразу перед глазами встают символические рисунки охоты, например. Для чего дикарям эти рисунки? Они рисуют свою будущую добычу – толстую и жирную, а потом символически утыкают её копьями, изображая победу над вкусным зверем. То есть просят свои магические силы помочь им.
– Откуда ты это знаешь? – поразился Гарбхан.
– Я готовилась к поступлению на художественно-графический факультет – проще говоря, на художника. Мой учитель, который меня готовил к поступлению, постепенно вводил меня в курс по истории живописи, как раз начиная с дикарской граффити.
– И зачем нам это? – проворчал орк.
– Киардха сказал, что в моём трактирном сне есть два важных эпизода. Один из них таков: когда я начертала в воздухе примерный силуэт цверга, а потом проткнула его мечом (тоже всего лишь в воздухе), цверги страшно испугались. Они испугались так, что готовы были бежать, если бы не чёрные шаманы рядом.
– Это всего лишь сон, – насторожённо сказал Эйлилл.
– Ссылаюсь на прорицателя, про которого мне сказали, что он самый сильный и умный. Киардха высказал мне, что во время этого сна моя душа странствовала по городу, собирая информацию, а заодно проникаясь мыслями и чувствами всех, кто важен для меня в данный момент. Так вот. Если вы хотите прогнать шаманов из города, надо из города выгнать цвергов. Напугать их.
– И как? – скептически спросил Эйлилл.
Кэйтрия покосилась на него и долила себе чаю.
Сашка заметила, что теперь, когда он перестал воображать из себя, он выглядел гораздо более взрослым, чем они привыкли видеть его. И, как ни странно, более симпатичным. Бедная Кэйтрия... Хотя чего бедная? Теперь, когда она-то может себе заработать на салфетках, когда Сашка может помочь ей с деньгами, рисуя магические картинки... О! А ведь портретик Кэйтрии Эйлилл отобрал! Значит, для девушки-эльфа ещё ничего не потеряно с личным-то? И к Дорану ревновал... Та-ак... Узнать бы ещё, что у него с лицом. Если Гарбхан злится на него: "Всегда фасонить любил!" Тоже что-нибудь кармическое, как у Киардхи?
– Нарисовать картину, где цверги убиты, – коротко ответила она.
Все замолчали, забыв о чае и десертах к нему. Наконец очнулся Доран.
– Нет, не пойдёт, – категорически сказал он. – Ты думаешь, что цверги узнают об этой картине и испугаются. Но цверги не маги! О картине могут узнать шаманы, но они вряд ли расскажут наёмникам об этой картине. Уж они-то должны понимать, чем грозит такая картина им самим из-за суеверных цвергов.
– А какой второй эпизод Киардха назвал важным? – спросил Эйлилл, словно машинально пододвигая Кэйтрии тарелку с пирожными. Даже не глядя на неё. Но Сашка в душе хмыкнула: если уж он следит за нею, что приметил такой незначительный жест, как попытка достать выпечку...
– Шаманы знают, что кто-то из нашего университета нарисовал их. Киардха не уверен, но, возможно, они попытаются меня найти.
Снова молчание, уже тревожное. Эйлилл повертел в руках чайную ложечку.
– Можно спрятать тебя от шаманов. За магической завесой. Но об университете пока придётся забыть.
– Слишком кардинальное решение, – спокойно сказала Сашка. – Я думаю, чтобы решить этот вопрос, надо бы поначалу узнать у тебя следующее: куда ты отправил Гарбхана с моей картинкой – и что там решили по ней? Это ведь связано с магическим департаментом?
Эйлилл встал из-за стола и подошёл к окну, потом вернулся – взявшись за стул, посмотрел на стол, не видя его.
– Всё взаимосвязано, – наконец сказал он. – Наши маги изучают твою картинку, пытаясь по ней определить местонахождение чёрных шаманов. А если теперь ещё и шаманы думают о тебе и картинке, то... Да, я прав. Тебе грозит опасность, если только ты не хочешь... – Он безразлично посмотрел на Сашку.
Любить детективы – читать их, смотреть их. И знать основные сюжетные линии.
– Если только я не предложу сама себя в потенциальную жертву шаманам, – договорила Сашка. – То есть можно сделать ловушку на шаманов, предложив им подсадную утку. Так? В таком случае я снова смогу ходить в университет.
– Я буду рядом, – с угрозой напомнил Доран.
Сашка посмотрела на него с благодарностью.
– Можно договориться с другими телохранителями, – ворчливо сказал Гарбхан. – Они уговорят своих хозяев заезжать за вами и привозить вас в университет и обратно. Ребятам очень понравились твои уроки, Алекс. Между прочим... – Глаза орка заблестели любопытством. – А сумела бы ты сбить с ног ренарова телохранителя? Веркрыса?
– Нет, – поразмыслив, ответила Сашка. – У него слишком мощные бёдра и слишком короткие лапы. Но уронить могла бы.
– Как?
– Я заметила, что он дышит только носом. – Сашка виновато посмотрела на Кэйтрию, с тревогой следившую за жутковатым разговором. – Одного удара, чтобы разбить ему нос, хватит. А потом он задохнётся от идущей крови, которая перекрывает ему возможность дышать.
– Не надо об этом, – тоненьким голосом попросила девушка-эльф. – Давайте закончим с разговором об Алекс и её безопасности. Насколько я понимаю, нам можно выходить из гостиницы только днём, правильно? А вечернее время для нас опасно. Значит, завтра мы всё-таки можем погулять по городу?
– Одних не отпущу, – снова покачал головой Доран. – Погуляю с вами.
– Ну, теперь я вроде как ответственен за ваши жизни, – пожал плечами Эйлилл. – Если Кэйтрия возражать не будет, то присоединюсь к вам.
– Ответственен он, – буркнул Гарбхан, которому, кажется, затея молодого хозяина не очень пришлась по вкусу.
Тем не менее, возражать напрямую он не стал, хотя Сашке легко было представить, как после прихода Эйлилла домой орк обрушит на хозяина здоровенную порцию негодования... Вскоре после нового молчания, редко нарушаемого вежливыми репликами с просьбой подать то или иное печенье, а то и долить чаю, гости стали прощаться.