Время игры
Шрифт:
Как раз никакого о’кей я здесь не видел. Но – поедем, по дороге я постараюсь что-нибудь придумать.
Кейси приехал на большой желтой машине с полицейскими эмблемами на дверцах. Вопреки моему ожиданию, внутри было прохладно, несмотря на то что стояла она на самом солнцепеке. Хороший кондиционер, вернее – хорошие аккумуляторы. Наши без подзарядки мотором сели бы через полчаса.
По дороге мы болтали о том о сем, и одновременно я внимательно присматривался к специфике управления автомобилем. Принципиально ничего сложного, одно только меня расстроило – перед пуском двигателя
Плохо, ограничивает возможности в случае гипотетических заварушек.
Вопросов я старался не задавать, а фразы строить как можно нейтральнее, избегая любой конкретики.
Машина шла хорошо, миль под 60 в час, причем очевидно, что управлялась бортовым компьютером, роль водителя ограничивалась лишь тем, чтобы в случае необходимости несколько корректировать траекторию движения и скорость.
Как бы между прочим я заметил, что все же предпочитаю продать брелок с максимальной выгодой здесь и за наличные, поскольку ни банковским счетом, ни вообще помощью кого-либо из известных мне людей я воспользоваться не могу…
Кейси это крайне удивило.
– Видите ли, я заключил очень серьезное пари. Совершенно в духе XIX века. У меня с женой есть старинная парусная яхта в 400 тонн, и в прошлом году мы отправились в кругосветное плавание, с условием абсолютно подражать обычаям и техническим возможностям излюбленной нами эпохи. В том числе – не пользоваться современными средствами связи, вообще достижениями нынешней цивилизации. От момента выхода из Думбартона и до возвращения я могу рассчитывать только на ресурсы, имеющиеся на борту, или на то, что сумею добыть без посторонней помощи. Все свои капиталы я перевел в наличные деньги, и они хранятся в сейфе «Призрака». Сама же яхта, высадив нас в Сиднее, пошла в обход Австралии, с заходом на острова Фиджи и в Новую Зеландию. В ближайшие дни она должна принять нас на борт в Аделаиде. Так что мне просто нужны деньги, чтобы добраться туда и прожить какое-то время.
– Вы что же, и связи с яхтой не имеете? – поразился Кейси.
– Именно так. В этом вся и прелесть. Как можно испытать чувства путешественника позапрошлого века, зная, что в любую секунду, стоит только позвать, тебя непременно спасут в любой ситуации. Вы читали «Дети капитана Гранта» Жюля Верна?
– Кажется, в детстве смотрел что-то такое по стерео. Там люди путешествовали на фургоне через Австралию?
«Бедный Жюль Верн, – подумал я. – Впрочем, целых 200 лет прошло. Однако же «Робинзона Крузо» я помню почти дословно… У нас в детстве не было «стерео».
– А если бы вы потерпели аварию не в десяти милях от обитаемых мест, а в горах посередине континента?
– Постарался бы выбраться и оттуда. Или… Точно также себя чувствовал, например, Ливингстон в дебрях Африки или первооткрыватели вашей же Австралии…
– Сурово…
– Разумеется. Зато когда я вернусь домой, я могу выиграть сто тысяч фунтов плюс возмещение дорожных расходов.
– Неплохо, – кивнул Кейси и вдруг обратил внимание на моего спутника. – Мистер Джонсон, кажется? Отчего он все время молчит? Глухонемой или языка не знает? Он швед?
– Я же говорил вашему папаше – он буддист. Исповедует недеяние, немыслие. Главное, он постоянно спокоен. Даже когда мы тонули, он не делал ничего.
– Тогда зачем он вам?
– С ним интересно. Что сейчас сделаете вы – я представляю. Что он придумает – никогда. Кроме того, он очень сильный и знает 12 языков. В путешествиях это полезно…
– Вам интересно, когда вы тонете, а он ничего не делает?
– Конечно. Когда вы тонете, а он делает не то – гораздо хуже…
Мы разговаривали, а я все отчетливее понимал, что полицейский мне не верит и что вскоре поступит очень для меня нежелательно.
Что ж, значит, так суждено. Я не сумел убедительно сыграть роль сумасшедшего путешественника. Допустил прокол, не замеченный мной, но очевидный для Кейси. А чего же вы хотите? В нашем времени выходец из середины XIX века, пусть даже такой крутой, как Стенли или лорд Джон Рокстон, спалился бы еще быстрее, чем я здесь.
Ничего-ничего. Не зря я больше люблю играть в преферанс на последней руке. Пусть делает свой заход.
Все равно потом все будет как должно. И не иначе. В противном случае – для чего было все остальное?
Кейси привез меня в свой провинциальный полицейский участок. Нормальный двухэтажный дом, где внизу помещался офис, а наверху – его трехкомнатная квартира.
– Вы не против, сэр, если ваш спутник подождет внизу? – очень вежливо спросил Кейси, но его тон и взгляд не предполагали моего несогласия.
Разумеется, я кивнул утвердительно, хотя для порядка следовало бы повозмущаться, заявить протест или просто спросить холодно – что все происходящее значит?
– Только скажите своим людям (а в участке пристальное внимание к нам проявили сразу три рядовых полицейских, тоже снабженных местными пистолетами), пусть угостят Джонсона чаем и дадут ему почитать газету или журнал, и – без грубостей. Он этого не любит…
Когда мы поднимались по лестнице, Кейси спросил очень по-человечески:
– Вы так беспокоитесь за своего приятеля. А он, наверное, даун?
– Ну и что? – ответил я по-одесски. – Были бы вы дауном, стоило к вам относиться хуже, чем к нормальному человеку? И уверены вы, что мы с вами нормальнее его?
– Значит, все-таки даун, – ответил Кейси не мне, а себе на вопрос.
Неплохая у него была наверху комната, ухоженная, чистая, на полках масса книг, хотя и компьютер с огромным монитором тоже присутствовал. Совершенно другого вида, чем наши, но ошибиться в назначении прибора было невозможно.
Кейси сел за стол, указал мне на кресло напротив и как бы невзначай достал из кобуры свой пистолет, положил перед собой.
– Вы позволите?
Помня уроки Сашки Шульгина, я взял эту пушку быстрее, чем он успел опомниться. Осмотрел, повертев в пальцах. Догадался о принципе действия (нечто электроимпульсное, поскольку нормального дульного отверстия не имелось, а торчали в этом месте две похожие на электроды проволочки и окружающее их кольцо светлого металла). С любезной улыбкой протянул обратно рукоятью вперед.