Время любить
Шрифт:
Вернулся он уже в другом костюме и даже попытался улыбнуться.
– Какими судьбами? Давно ты сюда не заезжала.
– Да повода не было. А вчера появился.
Давид ухмыльнулся и присел на свое кресло напротив Алены.
– Я весь внимание! – Он сделал попытку улыбнуться, но она вышла вымученной и фальшивой.
– Даже не собираюсь юлить, – начала Алена, но он ее перебил:
– И правильно. Никогда этого не делала и не стоит начинать.
– Ты ведь был знаком с Алей до вчерашнего дня?
Давид выдержал тяжелый взгляд невестки и спросил:
–
– Ты тоже никогда не юлил. С чего вдруг решил начать?
Давид закинул ногу на ногу.
– Ты всегда была та-а-ак аккуратна в выражениях и никогда не лезла в чужие дела, с чего вдруг начала?
– Потому что у меня был мужчина, который решал за меня все проблемы. Сейчас его нет. И я пришла к тебе за помощью.
Этот диалог был отвратителен для обоих. Давид никогда не позволял себе так разговаривать с Аленой. И то, что он позволил сейчас, не только обидело ее, но и сильно напугало. Но и Алена никогда не лезла в чужие дела и презирала сплетни, поэтому ее вторжение в его личную жизнь он воспринял в штыки.
– Это мой сын. И мне хочется знать, что за человек рядом с ним.
– Он и мне как сын, и ты сама прекрасно знаешь, как я его люблю. Но ему сорок! Неужели ты думаешь, что он сам не разберется со своей личной жизнью?
– Надеюсь, разберется. Но я пришла сюда не к нему, а к тебе. Хочу поговорить про Алю…
– После возвращения из Кении ты сказала, что она обычная девушка. Что изменилось?
– Хорошо! – Алена кивнула, понимая, что лучше рассказать обо всех подозрениях. – Я не знаю, понял ли ты это, но я уверена, что она пришла вчера в наш дом за тобой. Вернее, к тебе.
По изумленному лицу Давида было заметно, что он так не думает: он сначала замер, потом опустил взгляд на стол, потом поднял на Алену.
– С чего ты взяла?
– Они познакомились с Сашкой, когда еще Дима был жив.
Давид кивнул:
– Я знаю эту историю.
– И ты помнишь ее? Я имею в виду в роли медсестры, которая приходила к Диме ставить капельницы?
– Нет.
– А она тебя видела. И узнала. И… точно не уверена, Давид, какая у нее цель… но вчера она пришла к нам в дом, чтобы увидеть тебя. Вы были любовниками?
Давид потер пальцами переносицу, нахмурился, встал и начал ходить по кабинету.
Алена знала эту его привычку. Когда он нервничал, он расхаживал и думал. Потом закрывал ладонями лицо, а когда сбрасывал их, у него уже было решение. Так же произошло и сейчас. Он снова сел в кресло, закрыл лицо руками, затем взъерошил седой ежик волос и ответил:
– Это было один раз.
Алена кивнула:
– Да, я знаю, что женщины у тебя больше одного раза не задерживаются.
– Это не так!
– Не важно, Давид. Я здесь не для того, чтобы учить тебя жизни и читать лекции о нравственности. Я для того, чтобы уберечь Сашку. Подтверди, пожалуйста, мои подозрения… она была проституткой?
Он ответил не сразу:
– Нет… Не знаю.
Затем опять вскочил с кресла и стал ходить по кабинету.
– Можешь собрать на нее информацию? –
Он остановился и кивнул:
– Сам собирался это сделать.
– Надо так, чтобы Сашка ничего…
Давид ее довольно резко перебил:
– А то я не знаю, как действовать!
Алена понимала, что Давид расстроен не меньше, чем она, но все же не ожидала, что он так грубо с ней обойдется.
Она поднялась и направилась к выходу, когда дверь за ней почти закрылась, она услышала его «Прости!».
Алена села в автомобиль и разрыдалась.
Давно она не чувствовала себя такой… бессильной. Когда-то, много лет назад, она была волевой, выносливой и рассчитывала только на свои силы. Но когда в ее жизни появился Дима, он все взял на себя. И она так к этому привыкла, что расслабилась и просто шла по жизни и получала удовольствие. Все тревоги и проблемы были где-то далеко и не касались даже ее подошв. А теперь она должна забыть об этой жизни и вновь становиться сильной. Только где взять эти силы? Она была как пустой сосуд. Вся энергия ушла на спасение мужа, но его больше нет, она совсем одна, а кроме него, ее никто не мог наполнить.
Давид чувствовал себя таким же пустым. Дима для него был не просто братом и даже не лучшим другом, это был человек, с которым он провел всю свою жизнь. Ему хотелось выть от безысходности, наблюдая, как единственный друг угасает на его глазах, а уж после его смерти Давид совсем сдался, потерял всякий интерес, жил как в оцепенении, не испытывая прежнего вкуса к жизни и не наслаждаясь даже общением с родными людьми, которые были рядом.
Давид попросил секретаря приготовить ему кофе, а сам подошел к буфету и налил себе виски. Немного пригубив, он брезгливо поморщился и понял, что этот бокал его не спасет. Он отставил его, а сам уселся на кожаный диван, стянул с себя галстук и закрыл глаза.
Разбудил его Сашка, который зашел с огромным букетом и, кивнув на цветы, спросил:
– Красивый? Или сто одну розу подарить, как думаешь?
Давид потер глаза.
– Смотря для чего.
– Хочу предложение Але сделать.
– Сегодня?
– А чего тянуть?
Давид расстроился, и Сашка это заметил:
– Погоди, не вы ли мне уже лет пять заливаете, что мне пора жениться и завести детей? Дава, мне сорок в следующем году. Когда, если не сейчас?
Дядя молчал и хмурился. Потом поднялся с дивана и попытался подобрать правильные слова, чтобы племянник не обиделся.
– Погоди! – Сашку вдруг осенило. – Тебе не понравилась Аля?
Давид отвернулся, чтобы он не заметил его раздраженного лица, и направился к своему столу.
– Потому что она некрасивая, да? – спросил Сашка.
Давид резко остановился и обернулся:
– Думай, что говоришь!
– Ну а что еще думать? Мама тоже не в восторге от нее, хоть и держит это в себе. Но я-то ее знаю… может, я чего-то не вижу, что заметно вам с мамой?
– Я просто думаю, что ты спешишь. Сколько ты ее знаешь? Четыре месяца?