Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 3. Часть 3
Шрифт:
Когда советское правительство переехало в Москву, Зиновьев остался в Петрограде. Ему было доверено руководство колыбелью революции, городом, который поднял знамя восстания в октябре 1917 года. Каменеву же была доверена Москва. Он был, в частности, председателем Моссовета. Вот как относился к ним Ленин после ошибок, которые ими были допущены. Иной раз слышу по радио в какой-то связи: Ленин то-то поручил Ломову [119] . А где этот Ломов? Я Ломова хорошо знал, неоднократно встречался с ним, когда работал в Донбассе, уже после гражданской войны. Тогда он возглавлял добычу угля в Донбассе. Я часто бывал на совещаниях у него, в Сталине или в Харькове, где находилось его управление. Это был очень уважаемый в партии человек с дореволюционным подпольным стажем. Где же Ломов? Расстрелян. Нет Ломова. Я уже говорил о Кедрове, Тухачевском, Егорове, Блюхере, о других. Можно составить целую книгу только из одних фамилий крупнейших военных, партийных, советских, комсомольских и хозяйственных руководителей, дипломатов, ученых. Все это были люди честные.
119
ЛОМОВ Г. И. (Оппоков, 1888 - 1938) - член РСДРП с 1903 г., нарком юстиции в первом советском правительстве, затем занимал ответственные посты в ВСНХ, Сибирском и Уральском бюро ЦК РКП(б), Уралэкономсовете, Нефтесиндикате, Моссовете, Донугле (председатель правления в 1926 - 1929 гг. ), Госплане СССР; последняя его должность перед тем, как его репрессировали, - член Бюро Комиссии советского контроля.
Они
Политические же заключенные и ссыльные остались в тюрьмах и в ссылках. Берия поднял даже вопрос о том, чтобы принять закон, который давал бы право Министерству внутренних дел, то есть Берии, по своему усмотрению решать, куда возвращаться этим людям после отбытия срока наказания. Я уже рассказывал, как я категорически запротестовал, и все меня поддержали. В результате свое предложение Берия отозвал. Что касается судьбы всех политических, то когда генеральный прокурор Руденко доложил мне об отсутствии вины за ними, я его спросил: "Как же так? Я сам слышал, как они признавались в преступлениях, в которых их обвиняли". Руденко улыбнулся: "Тут искусство тех, кто вел следствие и кто проводил суд. Доводили людей до такого состояния, что у них имелся единственный способ покончить со страданиями и издевательствами - признаться, а следующим шагом была смерть". Сталин тогда принял решение о применении пыток. Помню, как-то Каганович просил меня: "Ты постарайся найти решение о пытках. Его надо уничтожить. Я помню кусок бумаги, на нем рукой Сталина было написано, что арестованных надо подвергать избиению". Нас, мол, в тюрьме били, и нам не надо щадить наших врагов. Иначе они не сознаются. Мы все подписались. Я потом искал его в секретариате ЦК и в секретных документах, но такого документа не нашли. Видимо, Сталин его еще раньше уничтожил. Я успокоил Кагановича, что этого документа нет. Хоть я и член Политбюро, но я этого документа не видел. Видимо, он был составлен и принят, когда я еще не был членом Политбюро. А кроме того, у Сталина не все члены Политбюро участвовали в голосовании по тем или иным вопросам. К тому же Политбюро заседало нерегулярно. Все голосовалось опросом. Сталин сам решал, какой документ кому голосовать, а кому нет. Поэтому за этот документ я не только не голосовал, но его и не видел, и о нем не знал. О нем я узнал уже после смерти Сталина со слов Кагановича.
ПОСЛЕ XX СЪЕЗДА КПСС
Сразу же после XX съезда партии начались переживания во всех компартиях, особенно во французской и итальянской. Оно и понятно, потому что там большие, массовые пролетарские партии, а на процессах "врагов народа" присутствовали Торез и Тольятти [120] , которые потом свидетельствовали на родине, что обвинения доказаны. А тут все наоборот! Это обстоятельство и заставило нас не публиковать материалы открытых процессов, хотя тут тоже никаких преступлений не имелось и приговоры носили волевой характер и не были основаны на доказанности преступлений, в которых обвиняемые "признавались". Стали набегать тучки и в Польше. За Польшей потянулась Венгрия. После смерти польского лидера Берута я, будучи уполномочен Центральным Комитетом КПСС, ездил в Варшаву, когда там проходил пленум ЦК ПОРП. Я на этом пленуме не присутствовал, чтобы не обвинили СССР, что он вмешивается во внутренние дела братской партии.
120
ТОРЕЗ М. (1900 - 1964) - член Французской компартии с 1920 г., член ЦК с 1924 г. и член Политбюро с 1925 г., в 1928 - 1943 гг. член исполкома Коминтерна и с 1935 г. его президент, генеральный секретарь (в 1964 г. председатель) ФКП. Тольятти П. (Эрколи, 1893 - 1964) - член Итальянской компартии с 1921 г. и ее руководства с 1923 г., член исполкома Коминтерна с 1924 г. и его президиума с 1928 г., генеральный секретарь ИКП с 1926 года.
Заседания проходили очень бурно, члены ЦК ПОРП выражали недовольство Советским Союзом. Мне об этом рассказывали близкие нам люди из их ЦК. Это нам не приносило радости, но мы считали, что проявление демократии - факт положительный. Однако через некоторое время там произошли события, которые стали нас очень беспокоить. На пленуме, о котором я говорил, первым секретарем ЦК ПОРП избрали Охаба [121] . С Охабом у нас сложились хорошие личные отношения. Я с уважением относился к нему, да он вполне заслуживал того. Старый коммунист, прошедший школу польских тюрем. И поначалу мы считали, что он достоин доверия. После его избрания Первым секретарем мы беседовали с ним, и я поставил вопрос: "Почему у вас сидит в тюрьме Гомулка [122] ? Когда я об этом говорил с Берутом, он ответил мне так: я и сам не знаю, за что он сидит и в каких преступлениях обвиняется. Может быть, вы подумали бы о его освобождении?". Тут Охаб начал мне доказывать, что освободить невозможно. У них сидел не один Гомулка: еще и Спыхальский, и Лога-Совиньский, и Клишко [123] , многие сидели. Это меня беспокоило, и я никак не мог понять, почему они содержатся в тюрьме. Я побеседовал почти со всеми членами руководства ПОРП, и все они доказывали, что сделать ничего не могут, нельзя тех выпускать. Через какое-то время Охаб с делегацией поехал в Китай по какому-то случаю. Когда они возвращались оттуда через Москву, я опять беседовал с Охабом.
121
ОХАБ Э. (1906 - ) - член Компартии Польши с 1929 г., с 1943 г. военнослужащий в составе польской дивизии им. Костюшко, член ЦК Польской (потом - Объединенной) рабочей партии в 1944 - 1968 гг., член Политбюро ЦК ПОРП в 1954 - 1968 гг., секретарь ЦК в 1950 - 1956 и 1959 - 1964 гг., а в 1956 г. первый секретарь, в 1964 - 1968 гг. председатель Государственного совета Польской народной республики.
122
ГОМУЛКА В. (Веслав, 1905 - 1982) - член Компартии Польши с 1926г., в 1932 - 1934 и 1936 - 1939 гг. политзаключенный в Польше, с 1942 г. член ЦК Польской рабочей партии, в 1943 - 1948 гг. генеральный секретарь ЦК, в 1945 - 1949 гг. вице-премьер, первый секретарь ЦК
123
СПЫХАЛЬСКИЙ М. (род. в 1906 г. ) - член Компартии Польши с 1931 г., с 1942 г. начальник Главного штаба Гвардии Людовой, в 1944 - 1945 гг. президент Варшавы, в 1945 - 1948 гг. первый заместитель министра народной обороны, в 1944 - 1948 и 1959 - 1970 гг. член Политбюро ЦК ППР и ПОРП, в 1956 - 1968 гг. министр народной обороны, в 1968 - 1970 гг. председатель Госсовета ПНР, с 1963 г. маршал. КЛИШКО 3. (род. в 1908 г. ) - член КПП с 1931 г., член ЦК ППР и ПОРП в 1944 - 1948 и 1957 - 1971 гг., в 1957 - 1970 гг. член Политбюро ЦК ПОРП, в 1957 - 1971 гг. вице-маршал Сейма, потом на пенсии. Лога-Совиньский И. (род. в 1914 г. ) - член КПП с 1935 г., член ЦК ППР с 1943 г., в 1947 - 1952 и 1957 - 1972 гг. делегат Сейма, в 1956 1971 гг. лидер польских профсоюзов, вице-председатель Госсовета и член Политбюро ЦК ПОРП, затем посол в Турции.
К тому времени Гомулка уже был освобожден из тюрьмы, и я спросил Охаба: не возражает ли он против того, чтобы мы пригласили Гомулку приехать в Советский Союз, отдохнуть на берегу Черного моря, в Крыму или на Кавказе, где имеются более благоприятные климатические условия для отдыха, чем в Польше. Он ответил что-то невразумительное и уехал в Варшаву. Меня это не успокоило, а даже несколько взволновало. И буквально через несколько дней мы узнали от нашего посла, что в Польше развернулись бурные события, что поляки поносят СССР и чуть ли не готовят переворот, в результате которого к власти придут люди, настроенные антисоветски. Возникала угроза нашим коммуникациям, которые проходили через Польшу в ГДР. Но события в Польше нас очень беспокоили и по ряду других причин, и мы решили принять меры, обеспечивающие нам свободный доступ в Польшу и наши связи с советскими войсками в ГДР. Мы наметили делегацию для поездки в Польшу, а перед отъездом позвонили полякам. Обстановка там продолжала накаляться. В польской печати широко критиковался СССР, который якобы обирает Польшу, покупая у нее уголь по заниженным ценам и продавая ей железную руду по завышенным.
Такие факты действительно имели место при Сталине, когда со странами народной демократии мы торговали не по мировым ценам, а по произвольно установленным. Польские руководители не рекомендовали нам приезжать сейчас. Но это еще больше подогрело наше беспокойство, раз поляки ясно показали, что не хотят с нами встречаться. И мы решили немедленно ехать представительной делегацией: Хрущев, Микоян, Булганин и еще кто-то. Прилетели мы в Варшаву. Там нас встретили Охаб, Гомулка, другие товарищи. Встреча была очень холодной. На лице Охаба была заметна большая озабоченность. Все вместе поехали в резиденцию, дворец в Лазенках, где и начался разговор в резких, повышенных тонах. Мы высказали свою тревогу ростом антисоветских настроений в Польше и заявили, что полны решимости обеспечить свои коммуникации с группой советских войск в ГДР.
Это был с нашей стороны откровенный нажим. Охаб вскипел: "Что вы предъявляете мне претензии? Я теперь уже не секретарь ЦК. Спрашивайте других". И показал на Гомулку. В словах Охаба сквозило неприкрытое недовольство. У нас сложилось тогда тяжелое впечатление о положении в польском руководстве. Мы не знали толком ситуации и боялись, что к власти придут люди, которые поведут антисоветскую политику. А мы не хотели, чтобы у нас с Польшей опять сложились такие отношения, как до войны, которые были еще свежи в нашей памяти. Гомулка старался рассеять наши подозрения.
Он соглашался, что положение в Польше сложное, и оно усугубляется ростом антисоветских настроений. Но он заверял нас, что дружба с СССР жизненно необходима для Польши и что наши связи нерушимы. Уверял, что в скором времени волна недовольства схлынет и положение нормализуется. Потом начали нарастать такие же события в Венгрии. Тогда у нас имелись, на мой взгляд, две компартии, в которых было неблагополучно с их руководством. В Венгрии в сталинское время тоже много людей арестовали, причем я и сейчас считаю, что не столько по инициативе Ракоши, сколько по инициативе Сталина. Это делалось через наших советников, которых Сталин насадил и в Польше, и в Венгрии, и в других братских странах. Через них он действовал там теми же методами, которыми действовал в собственной стране. После переговоров в Варшаве мы вернулись в Москву Под впечатлением какого-то нервного, но искреннего заявления Гомулки, что Польше дружба с Советским Союзом нужна больше, чем СССР - дружба с Польшей. Разве мы не понимаем своего положения, говорил он, ведь нам сейчас без СССР не удержать своих западных границ. Мы рассматриваем у себя сейчас внутренние вопросы, отношения же с Советским Союзом останутся неизменно дружескими и союзническими. Хотя он говорил это в повышенном тоне, но так, что не поверить ему было трудно. И я поверил ему, заявив своим товарищам: "Думаю, что у нас нет оснований не верить Гомулке. Он избран первым секретарем ЦК ПОРП. К нему большинство польских товарищей относится с доверием. Мне кажется, что заявление Гомулки будет поддержано другими. Ведь он говорил нам это открыто, выступив на заседании руководства. Все это слышали. Надо полагать, что раз никто не возразил, то все согласны".
Однако долгое еще время ситуация в Польше была напряженной и очень нас беспокоила. Перед нами вставали и другие стороны наших отношений с соседями. В настоящее время самый серьезный вопрос - качество нашей продукции. К сожалению, мы никак не можем догнать капиталистические страны. А чтобы успешно соревноваться с ними, сделать социализм привлекательным для людей, у нас все должно быть наилучшим. Нам же приходится идти на поклон к капиталистам. Это позор. К сожалению, возьмите наши радиоприемники, магнитофоны, автомашины. Каковы они? Вот мы отметили 50-летие Октябрьской революции покупкой у "гнилого капитализма" автозавода марки "Фиат" [124] . Такие автомашины наверняка там устарели, а капиталисты не дураки: они продают нам ту модель, которую уже снимают с производства, сами же заложили новую. К сожалению, не можем мы еще работать, как следует, не можем. Скажут, что мы были прежде отсталыми. Но те отсталые, которые жили когда-то в России, давно вымерли. Возьмите Японию: она была совершенно разорена после войны, а сейчас заняла ведущее место в мире. Спорит в вопросах технического прогресса с США и Западная Германия, тоже отчасти лежавшая в руинах. Правда, в некоторых областях науки и техники мы находимся впереди. Например, изобрели непрерывную разливку стали [125] . Мы даже в США продали лицензию. Но такие примеры единичны в сравнении с тем, что мы там покупаем. Когда мы налегли на развитие добычи нефти, нам понадобились бурильные установки. Мы делаем хорошие установки, однако американские установки не идут ни в какое сравнение с нашими. Тут США далеко обогнали Советский Союз. Отличные бурильные установки делают и в Румынии. Я спросил об этом Георгиу-Дежа [126] . Он засмеялся: у нас, говорит, есть в США некий румын, капиталист в нефтяной промышленности. Он помог нам выкрасть американские чертежи.
124
Для производства на Волжском автомобильном заводе (АвтоВАЗ) в г. Тольятти (ранее и позднее - г. Ставрополь-районный).
125
В 1930-е годы в разных странах начало развиваться непрерывное литье металлов. В 1939 г. в Германии З. Юнганс получил таким методом стальные заготовки. Работа по его освоению развернулась в СССР с 1944 года. Первая промышленная установка для непрерывного литья стали была введена в эксплуатацию на горьковском (нижегородском) заводе "Красное Сормово" в 1955 г., а потом внедрили новый вариант процесса с формированием слитка в электромагнитном поле. Соответствующую лицензию как раз и продали в США.
126
Георгиу-Деж Г. (1901 - 1965) - член Компартии Румынии с 1930 г., генеральный секретарь ЦК КПР с 1945 г. и ЦК Румынской рабочей партии с 1948 г. (с 1955 г. первый секретарь), вице-премьер в 1948 - 1952 гг. и премьер в 1952 - 1955 гг., с 1961 г. председатель Государственного совета Румынии.