Время лжи
Шрифт:
Темьян приблизился к статуе Бога и опустился на колени на приготовленную для этих целей синюю бархатную подушечку. Жрец повел руками и зашептал заклинание, окружая урмака и статую мерцающей завесой. Внезапно Темьяну показалось, что статуя Бога придвинулась, а его гиацинтовые глаза заполнили весь окружающий мир. Урмак стал произносить слова молитвы, вкладывая в них неподдельную страсть. Он был уверен, что находится наедине с Богом и говорит с ним самим! Темьян молился, чувствуя нарастающее облегчение, словно Бог снимал с его души тяжелый камень непосильных забот и придавал силы. В душе
Вскоре силы стали оставлять Темьяна. У него закружилась голова и во рту появилась неприятная горечь. Как сквозь сон он увидел лицо жреца и услышал его голос:
– Ого, парень! Да ты помолился на славу! Ну-ка, выпей это…
У губ урмака оказалась серебряная чаша с прозрачным напитком, пахнущим лимоном. Он сделал несколько глотков. Кисловатый напиток освежил его и придал сил. Жрец помог ему встать с колен и провел к выходу. Ноги у Темьяна подгибались, пот лил градом, а сердце бешено стучало. Он почти висел на плече у жреца – худенький и невысокий служитель Богов оказался неожиданно силен.
Миссел смерил их злым взглядом и с ненавистью в голосе пробормотал:
– Похоже, Ювис сегодня неплохо пообедал, чтоб его кишки вспучило и вывернуло наизнанку, если они у него есть, конечно. Вот мерзавец, он чуть не высосал из тебя всю жизненную силу до капли! А ты говоришь, кровь девственниц и съеденные младенцы.
Жрец с подозрением уставился на волшебника:
– А вы, мэтр, кому из Всемогущих Богов хотите вознести молитву?
Миссел отрицательно покачал головой, не скрывая раздражения:
– Увы, мой друг. Пошатнувшееся здоровье не позволяет мне как следует припасть к стопам Всевластных. Но мой спутник явно помолился за двоих.
Он подхватил Темьяна под руку и поспешно вывел из Храма.
– Ну можно ли вкладывать столько страсти в молитву, глупый ты урмак! Ты чуть было не отдал Богу душу в самом прямом смысле! – укоризненно воскликнул Миссел. – Темьян, ты спокойный и уравновешенный парень, что на тебя вдруг нашло?
– Я разговаривал с самим Богом!
– Конечно. Ты затем и пришел в Храм. Ну и что?
Темьян растерялся, не зная, как передать волшебнику переполнявшее его чувство.
– Бог даст нам удачу, – наконец пробормотал он.
– Еще бы! – взорвался Миссел. – Теперь Ювис просто обязан это сделать, если вспомнить, сколько силы благодаря тебе он сегодня получил!
– О чем ты говоришь? – удивился Темьян.
Миссел вздохнул и, придержав стремя, помог урмаку взобраться на коня. Сел сам. Подобрал поводья. И только после этого сказал ровным, спокойным голосом:
– Не обращай внимания. Мои слова просто старческое ворчание. Только в следующий раз не молись все же с таким исступлением – это плохо сказывается на твоем здоровье.
– Куда мы теперь? – без интереса спросил Темьян. Он ощущал дикую слабость и страшное напряжение одновременно.
– В гостиницу, конечно, – покосился на него волшебник. – Куда ж еще тебя такого вести.
Они сняли соседние комнаты в маленькой, небогатой гостинице. Темьян все еще плохо воспринимал окружающую действительность, пребывая в полусне-полуяви. Волшебник помог ему раздеться и уложил на кровать.
– Я пришлю горячего пряного вина и наложницу. Она поможет тебе прийти в себя. Да не бойся, вино и лупинну я выберу сам, можешь смело пользоваться тем и другим. А потом постарайся уснуть. Скоро нам понадобятся все твои силы. – Миссел покачал головой, с болезненным восхищением посмотрел на урмака и непонятно добавил: – Честное слово, глядя на таких наивных дурачков, как ты', понимаешь, ради чего затеваются Великие Битвы!
15
Проснулся Темьян далеко за полночь от зарева пожаров, криков и лязга оружия. Быстро одевшись и на всякий случай прихватив меч и деньги, он спустился вниз, в трактир. Там было полно народу. Горожане и приезжие столпились вдоль окон, возбужденно переговаривались, но не высовывались наружу.
– Что случилось? – встревоженно спросил Темьян.
– В городе восстание! Адепты Темных Небес разрушают Храмы Богов!
– Говорят, их поддержал король…
– Да не говорят, а поддержал! Я сам видел королевских гвардейцев на Храмовой площади – они рубились с храмовыми даккирами!
– А волшебники Священных Пятерок на чьей стороне?
– Неизвестно. Говорят, что они пока соблюдают нейтралитет.
– Да нет! Датныок вроде за Темные Небеса, а про других не знаю.
– А горожане?
– Кто-то ринулся на защиту Храмов, кто-то поддерживает Темные Небеса, а мы вот тут ждем, чем все окончится…
Открылась дверь, в гостиницу вбежал расцарапанный Миссел в разодранном плаще. На щеке у него была кровь. Впрочем, как и на обнаженном мече. Палку он где-то потерял и сейчас походил не на волшебника, а на воина.
– Быстрее, Темьян! Я оседлал наших лошадей. Да шевелись же ты, сын черепахи! Уходим!
– Погоди, а сумка? Она осталась наверху.
– Да Ротран с ней! Главное – деньги взял?
– Взял, но…
– Все, Темьян, некогда! Уходим!
Темьян растерянно выбежал вслед за Мисселом на улицу. Стояла глубокая ночь, но зарева пожаров разрывали темноту, черные клубы дыма закрывали полнеба, пряча звезды, а огромная неестественно красная луна с удовольствием глазела с чернеющих небес на царящую в городе панику и смерть.
Урмак догнал Миссела уже у коновязи.
– Да подожди же! Нам-то зачем убегать?
– А вот зачем, – пробормотал Миссел, указывая на заполняющих улицу воинов в коричнево-синих коротких плащах поверх прочных сетчатых доспехов. В одной руке воины держали мечи, в другой сжимали посохи.
– Боевые маги Датныока! – Темьян не поверил своим глазам. – В городе такое творится, а они охотятся за мной?!
– Не за тобой, – возразил Миссел. – Но сейчас не до разговоров. Старайся не отставать и проси твоих Богов об удаче.