Время меча
Шрифт:
Прошло уже почти две недели со времени прибытия спутников Элины в Харбад. Графиня совершенно оправилась от раны и хотя пока еще, по совету Эйриха, не возобновляла ежедневных упражнений с мечом, но готова была в любую минуту двинуться в путь. Однако случай пока не представлялся — караваны уходили на восток не каждый день.
И вот наконец Эйрих, вернувшийся, как обычно, вечером, принес обнадеживающую весть. Он сообщил, что ему удалось сговориться с хозяином каравана, отправлявшегося три дня спустя в Фаррак.
— Фаррак, конечно, не Дулпур, — сказал Эйрих, — но оттуда уже близко. И четырехсот миль не будет.
Элина меж тем смотрела на Эйриха с удивлением — его поза была
— Труднее всего было убедить хозяина каравана, что нам можно доверять,
— продолжал рассказывать Эйрих; одновременно он полошел к столу, взял листок бумаги и принялся что-то быстро царапать на ней грифелем. — Что я не подослан бандитами. Как ни странно, похоже, что моя расовая чужеродность на сей раз сыграла в нашу пользу. В городе, конечно, любой мог бы нанять и белого убийцу, но шансов на то, что грабители из пустыни заручатся поддержкой прибывшего с Запада чужака, намного меньше. А ваш народ, Йолленгел, практиковал караванную торговлю?
Эльф был удивлен этим внезапным вопросом, но прежде, чем он успел ответить, Эйрих показал своим собеседникам бумагу, где крупными буквами значилось по-луситски и тарвилонски: «ПРОДОЛЖАЙТЕ РАЗГОВОР, КАК БУДТО Я ЗДЕСЬ». Эйрих до сих пор не удосужился выяснить, что эльф неграмотен. Йолленгел беспомощно посмотрел на Элину.
— В самом деле, интересно, — поддержала она заданный вслух вопрос, слегка кивнув эльфу.
— В том смысле, как это понимается у вас — нет, — начал рассказывать Йолленгел. — Каждая… лэиннох… ну, в общем, это что-то вроде общины — обеспечивала себя всем, что необходимо в практическом смысле. Не забывайте, что лес служил нам, где бы мы ни жили. Единственное, что могло по-настоящему заинтересовать нас в других лэиннох — это их искусство. Время от времени какой-нибудь мастер — поэт, музыкант, художник, создатель музыкальных инструментов — отправлялся странствовать, навещая другие лэиннох, перенимая их искусство и делясь с ними собственным. Бывало, что мастера странствовали целыми группами — чаще пешком, ибо в те времена нам некуда было спешить, но бывало, что и на спинах животных. Вот это, пожалуй, было ближе всего к вашим караванам. Иногда, посетив несколько общин, они возвращались обратно и делились свежим опытом, иногда оседали на новом месте. Некоторые путешествовали всю жизнь, нигде подолгу не задерживаясь. Их называли фаэнар-сэллик — вечные скитальцы.
Пока он все это говорил, Эйрих на удивление беззвучно выбрался из комнаты, не забыв прихватить с собой меч. Элина, лишенная возможности активно участвовать в происходящем, проводила его чуть ли не ненавидящим взглядом.
Отлучки Эйриха в эти дни носили, в основном, более чем прозаический характер: лишившись всех средств в эль-хасарской тюрьме, он теперь зарабатывал деньги разгрузкой судов в порту. В его арсенале имелись и более эффективные — хотя, конечно, куда менее законные — способы пополнения бюджета, и в былые годы он бы скорее прибегнул именно к ним, однако теперь предпочел не рисковать. Он был уже не один, в отличие от прежних времен, и это сковывало свободу маневра; к тому же не сдедовало недооценивать суровость харбадских законов.
Однако добыча денег была не единственной интересовавшей его темой. Мысль о том, что он так и не выяснил, что за таинственный преследователь сопровождал их через луситские земли, давно уже неприятным осадком лежала на дне его сознания, хотя логика и подсказывала, что, даже если то и был враг, они, скорее всего, давнымдавно от него оторвались. И несколько дней назад выяснилось, что подозрения не были беспочвенными. Один из грузчиков — местный, как и прочие — отозвал Эйриха в сторонку и сообщил, что накануне, когда Эйрих работал на другом конце порта, какой-то белый парень, прибывший на корабле из Хатканы (Хаткана находилась между Эль-Хасаром и Харбадом), интересовался, не сходили ли в последние дни в этом порту трое путешественников с Запада: один из них — юноша с мечом, второй — постарше, высокий и с длинными светлыми волосами…
— А третий сильно на тебя смахивает, — закончил грузчик.
— И что ты ему сказал? — равнодушно осведомился Эйрих.
— Ясное дело, сказал, что видел. Монету мне с этого парня надо было получить, как ты думаешь? Он, конечно, стал распрашивать, где вас в этом городе найти можно.
— Почему это «нас»? Я, как видишь, один, и на корабле не приплывал.
— Не так уж много вас, лупоглазых, тут ошивается, чтобы путать. Но если тебе неинтересно, могу не продолжать.
— Ну почему, любопытно, что ты ему наплел.
— Вообще-то он дал мне дихраз, чтобы я помалкивал.
— Ну хорошо, вот тебе другой дихраз, чтобы ты об этом забыл.
— И зачем ты только работаешь грузчиком, если такой богатый? Ясное дело, я не знаю, где ты живешь. Но я сказал ему, где обычно останавливаются приезжие.
Среди перечисленных грузчиком мест оказался и тот самый караван-сарай. Теперь не приходилось сомневаться, что в ближайшие дни неизвестный там появится. Эйрих решил не суетиться и ждать. Он пожертвовал частью скудных финансов, чтобы купить усердие слуг караван-сарая; теперь те должны были информировать Эйриха о вселении любого человека с Запада, а особенно подходящего под полученное от грузчика описание.
Незнакомец появился накануне и поселился в соседнем номере, восхитив Эйриха своей наглостью. Впрочем, если он не подозревал, что его здесь уже ждут, ничего такого особо наглого в его действиях не было. Эйрих как раз возвращался с новостью об успешных переговорах с караванщиком, когда его перехватил слуга и представил свой отчет. В результате Эйрих ничего не сказал своим товарищам — ни о преследователе, ни о караване — однако наутро, хоть и покинул, как обычно, номер, но не пошел в порт. Прямое столкновение с неизвестным пока не входило в его планы — Эйрих всегда предпочитал сначала собрать информацию — хотя сомнений во враждебности загадочного преследователя у него почти не было. В противном случае, зачем бы тот стал таиться?
Двери как комнаты, где жили Эйрих и его товарищи, так и соседней, выходили на галерею, опоясывавшую двор с внутренней стороны на уровне второго этажа. Таким образом, примостившись гденибудь в противоположном углу двора за повозками, можно было наблюдать за всеми входящими и выходящими из комнаты незнакомца.
Первые несколько часов не дали Эйриху никаких результатов. Затем дверь отворилась, и Эйрих впервые увидел незнакомца. Тот и впрямь отвечал описанию, и вид его еще больше утвердил Эйриха в мысли, что перед ним — не самостоятельный игрок, а чей-то агент, что явно усложняло ситуацию. Эйриху крайне хотелось осмотреть комнату неизвестного, однако тот не дал такой возможности, прогулявшись лишь до отхожего места и обратно. Эйрих перебрал несколько вариантов, которые могли бы выманить незнакомца в город, однако любой из них означал вспугивание дичи (пока что считавшей себя охотником), а если этот человек действовал не один, подобного следовало избегать. Оставалось только захватить его врасплох и выбить, если потребуется, всю правду.