Время «мечей»
Шрифт:
– Завтра определимся по объемам. Может, и еще руки понадобятся. А может, обойдемся. Так что, с утра подтягивайтесь!
Карим встал и протянул руку, давая понять, что разговор окончен.
– А можно нам с собой мясца? – робко попросил Николай. – Ну вроде аванса? Вы-то все равно целого лося не съедите – испортится…
– Можно, – Карим великодушно махнул рукой Тайге, развернулся и пошел к штабному домику.
– Возьмите топор, да отрубите, сколько надо. Туша вон там, за бараком лежит… – сказал Тайга. – Только не наглейте! Задние ноги и спина – нам, а остальное можете взять!
– Премного
– Слышь, мужики, а мы тут следы видели, – оглянувшись на уходящего Карима, спросил Володя. – Вроде медвежьи, но огроменные? Что за зверь?
Михаил нервно поежился.
– Это медьвак. Они лет десять как у нас появились. С ними лучше не встречаться. А где видели?
– Там, – указал рукой Володя. – У последней скважины. А что за медьвак? Медведь?
– Вроде медведь, только больше обычного раза в полтора. А вообще, и не совсем медведь. Оборотень, ну, ведьмак… Вот их наши медьваками и прозвали…
– Подожди, почему оборотень? – насторожился Тайга. И он, и его товарищи внимательно следили за разговором.
– Да потому, что разум у них не звериный! Они все понимают, как люди! И ум у них человеческий, только не разговаривают. А может, и разговаривают между собой…
– У тебя что, совсем крыша едет?! – возмутился Облом. – Ты что нам лапшу вешаешь? Мы же вроде и не пили еще!
– Да ничего он тебе не вешает, – пришел на выручку товарищу Николай и размашисто перекрестился. – У нас ещё одна лошадь была, Мулявка звали. В прошлом году слышит Сашка вечером – она в конюшне бьётся, ржет отчаянно. Подошёл, смотрит – засов отодвинут, ворота открыты. Что за черт?! Заглянул внутрь, а там медьвак Мулявку терзает. Сашка назад прибежал, а сказать с перепугу ничего не может, только глаза таращит, да ртом воздух глотает, как рыба на берегу! И водой его отпаивали, и самогонкой, еле-еле в себя пришел… Ну, факелы запалили, ружья схватили, побежали… А медьвака уже и нетути – он у Мулявки бок выел, наелся, да ушел!
– Ну?! – нетерпеливо выдохнул Карнаух.
– Да что «ну»! Утром пошли по следам, капканов медвежьих наставили. Только он нас перехитрил: камнем или палкой пружину спустит, приманку съест, и уходит. Теперь вот только эти две и остались, – Николай показал на не очень упитанных лошадей.
– Как такое может быть? – удивился Муха. – Может, просто совпало одно к другому? Подумаешь, лошадь сожрал! Да и капканы иногда звери спускают…
– Ты про Валентина хромого расскажи! – подсказал Михаил. Николай кивнул.
– А Валентин по грибы пошел, да живот у него схватило, он и сел в кустах, а ружьецо к дереву прислонил… Тут на него медьвак и вышел. Осмотрелся, подошел к ружью, ударил лапой, так что приклад сломался… И пошел себе дальше… Звери так не делают. Ладно, где у вас топор?
Гости пошли разделывать тушу, а к столу подошел Рустам с карабином. Ему пересказали рассказ про медьваков, и все принялись бурно обсуждать эту тему.
– Не знаю, как вы, а мне эта тема не нравится! – перебил пустой треп Карнаух. – Нас на эту работу серьезные люди подписали, только про радиацию разговора не было! И про огромных ведьмаков тоже!
Тайга толкнул его под столом ногой и показал глазами на Володю, Карима, да заодно
– Если надо здесь свою жизнь класть, то я не останусь, – буркнул по инерции Карнаух.
– А куда ты денешься? – зло усмехнулся Рустам. – Через тайгу пойдешь? Так они тебя еще скорей сожрут. Или волки сожрут! Или в трясину засосет!
Карнаух ответил тяжелым взглядом.
– Ты за меня не боись, ты за себя боись! А я парень битый, резаный и стреляный!
Он поднялся и направился в барак, за ним двинулись Муха и Облом. Карим и Володя тоже встали и пошли к штабу. К столу подошли занадворовцы с туго набитыми мокрыми мешками.
– Благодарствуем от всего общества, люди добрые, – в очередной раз поклонился Николай. А Михаил робко попросил:
– Может, пулевой патрон дадите? А то у нас только два картечных… Не дай бог, медьвака встретим!
– А что ты ему этим патроном сделаешь? – лениво отозвался Тайга. – Тут и обычного мишку так просто не убьешь, не то что вашего ведьмака! А раненый он и вас, и всех в округе сожрет! Если что – вверх палите, обычные убегают, может, и ваш убежит…
– Ваша правда, спасибочки за совет, – Михаил тоже попрощался и поклонился напоследок. Если он и был недоволен отказом, то виду не подал.
Гости стали громоздиться на лошадей. Солнце уже заходило, и Тайга посмотрел на часы.
– Сколько им добираться? Часа два?
– За полтора успеют, – уточнил Иван Степанович.
– Все равно по-темному придется… Не хотел бы я ночью в лесу блукать, когда тут такие звери водятся! – задумчиво сказал Тайга, глядя, как конные фигуры затерялись среди деревьев. Потом повернулся к Мончегорову и перешел на доверительный тон:
– Так что с радиацией, начальник? Опасная она или нет?
Иван Степанович развел руками и постарался изобразить на лице такое выражение, которое обычно бывает у человека, который врет и безуспешно пытается это скрыть. Справляются с этой задачей только профессиональные лжецы. Но честному человеку, говорящему правду, изобразить ложь еще труднее.
– Как вам сказать… Уровень не очень высокий… Если тут долго не жить, да зараженные продукты не есть, то, может, и пронесет…
Впрочем, каждый воспринимает слова собеседника так, как ему хочется.
Тайга насупился.
– А мы знаем, что тут заражено?! Вот, сохатого сожрали, а может, он радиоактивный?! Да и воздух, небось, отравленный!
Мончегоров еще раз развел руками. У него была трудная задача: посеять сомнения, но аккуратно – так, чтобы Карим не догадался, от кого исходит тревога…
– Будем надеяться на лучшее, – обтекаемо ответил он.
Это еще больше распалило собеседника.
– Какое «лучшее»! Умные медведи со слона размером – это ваше «лучшее»? Мало того что заразимся, так еще и эти ведьмаки нас сожрут!
Мончегоров встал.
– Ну, не я вас сюда привез, – сухо ответил он. – И медведей вырастил не я…
Но тут Иван Степанович прикусил язык. Он причастен к выпуску «Огненного Дракона», а значит, и к последствиям этого – и к мутациям, и к тому, что небольшое живописное село в экологически чистой тайге захирело и выродилось. Тяжело вздохнув, он пошел к себе в дом и долго лежал на кровати в тяжелых размышлениях.