Время «мечей»
Шрифт:
– Чтобы никто не видел, что он взял деньги, – почтительно ответил Чары.
– Но в кунге сидели шесть рабочих?!
– Они не в счет. Для него главное, чтобы не увидели начальники и контролирующие люди…
– А у него маленькая зарплата?
– Небольшая.
– И он так рискует?
– А чем он рискует?
– В Катаре ему бы отрубили руку. Причем хватило бы показаний двух свидетелей, кем бы они ни были…
– Здесь все по-другому…
– Ну что ж, это хорошо…
– Хорошо?! – изумленно глянул Чары.
Ахмед ибн Фатах негромко рассмеялся:
– Для
Тем временем колонна снова упёрлась в хвосты верблюдов и снизила скорость. Непорядок! Чары беспокойно заерзал. Но с верблюдами так быстро, как с полицейскими, вопрос не решишь. Может, эти тупые животные сами уйдут с дороги? Но через пять минут терпение кончилось, и Чары, взяв трубку переговорного устройства, приказал кому-нибудь из кунга очистить путь.
Сидевший ближе всех к двери Ишанберды спрыгнул с подножки и побежал исполнять команду. К нему присоединился высокий худощавый парень лет двадцати пяти, с приплюснутым носом и оттопыренными ушами. Когда он с криком замахнулся на верблюда, на оголившемся из-под рукава халата запястье Ишанберды увидел знакомую татуировку.
– На Гадыр гиджеси [16] по амнистии вышел? – спросил он.
– По помилованию! – ответил незнакомец и протянул руку:
– Меня Бекдурды зовут.
– Меня Ишанберды. А ты где сидел?
– На шестнадцатой, в Байрамали. Был там?
– Нет. Брат мой там был, у него такая же наколка на руке.
Вернувшись в кунг, Бекдурды на свое место не пошёл, а, подвинув других, сел рядом с Ишанберды.
– А ты когда-нибудь раньше на буровой работал? – спросил он у своего нового знакомого.
16
Гадыр гиджеси – Ночь всепрощения, мусульманский праздник.
– Да, – соврал Ишанберды.
– Я смотрю, буровую головку на метр двадцать везём?!
– А какая разница? – пожал плечами Ишанберды.
– Зачем сверлить такую большую дыру, если нефть ищем?!
Ишанберды был лет на пять младше Бекдурды и в тюрьме посидеть ещё не успел, но старался показать себя взрослым и серьёзным человеком.
– Без разницы, лишь бы заплатили! – ответил он с деловым видом.
Оставшуюся дорогу они молчали. Остальные тоже не разговаривали. Кто-то дремал, кто-то просто смотрел в стену перед собой. Похоже, друг друга никто не знал, – часто именно так и набирают временных рабочих. Через час колонна оказалась километрах в восьмидесяти северо-западнее Маров и въехала в пустыню. Дорога закончилась, «КамАЗы» шли по песку, как корабли. Но не как корабли пустыни – степенные верблюды, а как быстроходные катера, оставляющие за собой фонтаны поднятого песка.
– Смотри! – сказал Бекдурды, показывая пальцем в маленькое окно.
Неподалеку среди песка виднелась огромная, с полсотни метров в диаметре, воронка, из которой выбивались языки пламени.
– Что это? – спросил Ишанберды, забыв про свою серьёзность.
– Такие же кратеры, как в Каракумах.
– Ворота
– Типа того. Бурили, искали газ, нашли, только он вспыхнул, и все вокруг провалилось вместе с бурильной установкой и всеми рабочими… В Каракумах такая яма горит уже несколько десятков лет, а здесь года три… И таких ям тут много!
– Так это и мы так провалиться можем?!
– Без разницы, лишь бы заплатили! – съязвил Бекдурды, показав в улыбке жёлтые зубы.
Проехав километров десять по пустыне, машины остановились.
– Выходим! Разгружаем! – раздался крик Гельдымерета. Тон был такой, будто он тоже собирается выходить и разгружать. Но нет, надрывали пупки только шестеро рабочих и четыре водителя – Чары и Гельдымерет командовали и подгоняли, а Ахмед ибн Фатах и сейсмолог Саламгулы зашли в кунг и, разложив карту, совещались.
Вышка выровнялась и заняла рабочее положение с помощью двигателя, потом ее закрепили, рядом сложили буровые коронки, трубы и другое оборудование. Вещи побросали прямо на песок, палатку решили разложить позже. Усталые, со сбитыми ладонями, рабочие повалились на песок отдохнуть. Каждый держался сам по себе, Чары и Гельдымерет присоединились к остальным специалистам в кунге.
Ишанберды не захотел валяться как верблюд и взял из кучи вещей ведро, собираясь присесть на него. Из примятого круга метнулся потревоженный скорпион, парень инстинктивно накрыл его и, зачерпнув песок, перевернул ведро. Скорпион оказался внутри.
– Что там у тебя? Добычу поймал на ужин? – весело спросил подошедший Бекдурды.
– Скорпион.
– О, давай ставки делать, кто победит – твой скорпион или мой тарантул?!
– У тебя есть тарантул?
– Сейчас будет!
Бекдурды достал из своей сумки металлическую миску и, выставив ее вперед, медленно пошёл, согнувшись и внимательно всматриваясь под ноги. Вдруг он упал на колени, несколько раз зачерпнул песок и вернулся довольный. В миске бегал небольшой тарантул и пытался выскочить, но Бекбурды сбрасывал его обратно зажигалкой.
– Эй, делаем ставки! – громко объявил Бекдурды.
Рабочие и водители с интересом собрались, образовав тесный круг.
– Пять манатов на скорпиона!
– Десять на тарантула!
– Десять на скорпиона!
Опасных насекомых запустили в ведро. Некоторое время они бродили вокруг друг друга, потом сцепились в схватке. Рабочие заревели:
– Коли его! Бей!
– Пятнадцать на скорпиона!
– Души!
На крики выскочил Чары с пистолетом наизготовку, за ним Саламгулы и Гельдымерет с помповыми ружьями.
– Что происходит?! – рявкнул Чары.
Скорпион, изогнув хвост, нанес укол жалом своему противнику. Тарантул отскочил назад и завалился набок.
– Да все нормально, хозяин, – сказал Бекбурды. – Устали вот, решили немного развлечься…
И повернулся к рабочим:
– Еще можно посадить скорпиона на лопату и сунуть в костер, он сам себя заколет…
– Хватит развлекаться! – заорал Чары. – Ставьте палатки, разбирайте вещи, готовьте ужин! Завтра с утра должны начать бурение!