Время Мечтателей
Шрифт:
А учился Дима в элитной школе Устиновска, построенной для детей сотрудников научного центра. Отчего-то считалось, что если твои родители учёные, то и тебе просто необходимо быть не менее умным, чем они, а потому всех таких детей определяли в эту школу. Но и обычным ребятам из города иногда удавалось попасть сюда – например, если показать высокие результаты в учёбе. И Дима показывал – он знал математику лучше всех среди своих ребят, а потому в этом, девятом классе оказался в элитной школе. Больше всех за место в этом учебном заведении, конечно, волновалась мама – она настаивала на том, что кроме футбола в жизни обязательно должно быть что-то ещё. Диме было всё равно, но он верил маме, а потому старался держаться за это место… ну, почти всегда старался.
Конечно, самостоятельную работу он написал из рук вон плохо. Голова болела, всё тело ломило, и всё, чего хотелось – вернуться домой и растянуться на кровати. Но нельзя было – по слухам, сегодня в школу должна была прийти Алиса Савельева. Дочь одного из видных учёных, актриса и просто самая красивая девушка в школе – в неё были влюблены все мальчишки, начиная с пятого класса. Дима, конечно, не стал исключением.
– Ну что, Алиску будешь ждать? – спросил как-то на перемене его приятель, Тимофей.
Дима пожал плечами. Остановился напротив нужного класса, запрыгнул на подоконник, прислонился спиной к стеклу. Ему на мгновение показалось, что что-то мешается, но, обернувшись, Дима ничего не увидел.
– Не знаю, – нехотя сказал он. – А если и буду, что я ей скажу? Привет, я сын автомеханика из параллельного класса?
В его классе ребят из обычных школ было всего трое. В параллельном – ни одного. И, если честно, относились к простым ребятам здесь немного… свысока. Не все, конечно, но…
– А ты сострой из себя сынка какого-нибудь астронома из универа, – ухмыльнулся Тимофей. – Всё равно никто не знает, чем они занимаются, да и в лицо никто их не видел.
– Зато фамилии все знают, – уныло перебил его Дима. – И никаких Зориных там нет.
– Твоя правда…
Карман как будто обожгло огнём, Дима даже соскочил с подоконника. Быстро осмотрел джинсы, засунул руки в карманы.
– Савельеву ждёте? – послышался голос их одноклассника, Артёма, пока Дима осматривал себя. – Не ждите. Опять на съёмках, на этой неделе точно не явится.
Ничего странного не обнаружилось. Даже дырок или ещё чего-то такого не было. Дима распрямился, оглянулся на Артёма – тот усиленно делал вид, что кроме Тимофея здесь больше никого нет. Дима решил сделать то же самое и отвернулся к окну. И заметил на подоконнике маленький серебристый кулон в виде птички, прикреплённый к цепочке в тон.
– А ты откуда знаешь? – послышался голос Тимофея.
– Места знать надо! – самодовольно отозвался Артём. – Если хочешь знать, я и на съёмочную площадку смогу пройти…
Дальше Дима уже не слушал. Птичка притягивала к себе взгляд, сверкала маленьким синим камушком-глазком, тускло поблёскивала в осенних солнечных лучах, лившихся из окна. И Дима не выдержал – протянул руку и коснулся.
И тут же услышал незнакомый мужской голос, затенивший собой все прочие звуки.
– Привет, герой! – улыбнулась – Дима был готов поклясться, что улыбнулась! – птичка. – Меня зовут Финист, и мне срочно нужна твоя помощь. Всего на один разок.
– Ты кто? – машинально спросил Дима.
– Я же сказал, – с укоризной отозвалась птичка, – Финист меня зовут. А-а, понял, ты не об этом! Мечтатель я.
– Мечтатель?
– Угу, – ответила птичка, и Дима с удивлением понял, что практически увидел, как птичка кивнула. – Я оживляю мечты людей и наделяю их невероятной силой. Парень, мне срочно нужна помощь, и просто некогда искать кого-то другого. Возьми меня, скорее…
А Алиса Савельева, о которой был тот самый разговор, действительно была занята в этот на съёмках. Она играла главную роль в молодёжном сериале про ребят со сверхспособностями, гордо носящем название «Стезя героев». Конечно, он был про настоящих героев, только роли играли самые обычные ребята. И, кто знает, может быть это и привлекло Стратим в тот день на съёмочную площадку.
Правда, у самой Алисы не задался не просто один день – целая неделя. Съёмки затянулись дольше, чем планировалось, потому что в последний момент внесли поправки в сценарий, они потянули за собой другие, те – третьи… Такое случалось очень редко, но бывало, приходилось терпеть. И Алиса терпела, помня мамины слова: «если что-то случается, значит, это неспроста. Оно призывает тебя научиться чему-то, стать сильнее, умнее, выше… а ведь именно этого ты и хочешь. Правда, радость моя?»
Оно вроде бы и правда, только это было слишком тяжело. Целый день на площадке – ни поесть нормально, ни сходить куда-то, на друзей времени нет, на школу – тоже. Ну, допустим, последнее её не так уж и расстраивало, но всё же… А тут ещё и кошмары начались. Каждую ночь Алиса видела себя на краю безграничной пропасти где-то в горах, где было холодно и очень одиноко. И во сне она осматривалась по сторонам, глубоко вдыхала прохладный горный воздух… и шагала в пропасть. И в следующий же миг просыпалась в своей комнате, трясясь от страха, что всё это могло случиться на самом деле.
Мама не считала нужным уделять внимание её кошмарам. «Радость моя, – неизменно равнодушным тоном говорила она, – это всё ерунда, поверь. Главное – это твоя цель, помнишь? Этого же ты хочешь?»
И Алиса беспрекословно соглашалась.
«Да, – отвечала она. – Этого я хочу».
Она хотела стать знаменитой актрисой, играть в голливудских фильмах. Ничто не должно было помешать её цели, и пусть проклятые кошмары снятся хоть каждый день.
Алиса играла главную роль, а её напарник, Богдан – парня, который должен был стать впоследствии возлюбленным героини. Невысокая, красивая девушка с зелёными глазами и русой косой до пояса, и рослый парень, вечно выглядящий растрёпанным и неряшливым, этакий плохой мальчик – они прекрасно смотрелись вместе и на экране, и в жизни. И Алиса с Богданом пользовались этим – всегда появлялись вместе, под ручку, а иногда даже надевали похожую одежду. Правда, как-то так сложилось, что они заигрались и полюбили друг друга по-настоящему, о чём в каждом интервью рассказывал Богдан – уж очень он любил чужое внимание, особенно журналистов.
А Алисе в последнее время именно внимания было чересчур. Настолько, что нервы сдали прямо на съёмочной площадке, посреди особо напряжённой сцены.
– Я так больше не могу! – вспыхнула она, сорвала с головы парик и бросила на пол. – Это невыносимо! Четырнадцать часов в день, да это…
– Настоящее безумие, согласен, малышка, – мгновенно подхватил Богдан и оттянул галстук своего делового костюма. – Может быть, возьмём перерыв?
По съёмочному павильону эхом прокатились щелчки выключателей, одна за другой загорались лампы под потолком. Алиса сложила руки на груди и посмотрела на режиссёра, полного лысого мужчину, сидевшего в кресле. Она была едва ли ни единственной, кто мог смотреть на него без страха, и кому прощались почти все выходки – уж очень любили её зрители.