Время моей Жизни

Ахерн Сесилия

— Что вы делаете? — спросил он, подойдя ближе.

Я ничего не ответила и продолжала готовить кофе. Его телефон просигналил. Краем глаза я видела, что он прочел сообщение и набрал ответ. А потом, не глядя на меня, направился к кровати и стал разгружать с нее вещи, расставляя мебель по местам. Я наблюдала за ним, дожидаясь, пока вскипит чайник.

Мой мобильник ожил.

Заканчиваю работу. Встречаемся через пять мин.

Я улыбнулась. Мы занялись каждый своим делом: я накрывала на стол, а он собирал диван. Наконец он закончил и пришел на

кухню.

— Привет, — сказал он весело. — Дон Локвуд. — И протянул мне руку.

— Я знаю, — ответила я и поставила перед ним кофе. — Как работа?

Он посмотрел в свою чашку, точно решал, пить ему кофе или нет, а затем поставил ее на стойку. Подошел ко мне, забрал у меня мой кофе и поставил его туда же. Нежно, очень нежно провел рукой по моей щеке, наклонился и поцеловал меня. С тех пор как в двенадцать лет я танцевала на дискотеке с Джерардом Луни под три медленные песни подряд, у меня ни с кем не было такого долгого поцелуя. Мы не могли и не хотели его прерывать, а потому медленно перешли с линолеума на свежевычищенный, слегка еще влажный ковер, а затем словно взлетели и очутились уже на кровати.

— Я придумала новый текст для вашего рекламного ролика, — сказала я ему позже тем вечером, лежа на боку и опершись на локоть, чтобы лучше его видеть. Изобразила голос за кадром: — «Мы очистим ваши ковры и обновим вашу кровать! Пока вы на работе — мы все сделаем за вас! Самое соблазнительное предложение сезона!»

Он засмеялся и подхватил:

— «Долой старые покрытия: мы покроем ваш прекрасный пол по-новому!»

Я шутливо шлепнула его по плечу.

Он тоже лег на бок, и теперь мы удобно расположились лицом к лицу.

— Расскажи мне о своей жизни.

— Да ну, — пробурчала я, — это получается уже серьезный разговор в постели.

— Нет, я имею в виду не про то, как ты живешь, а о том парне, что здесь сегодня был. Бог мой, уж не решила ли ты, что я тобой заинтересовался?

— Нет, конечно! Надеюсь, ты просто мною воспользовался, — рассмеялась я.

— Именно. — Он придвинулся поближе.

— Ты что-нибудь знаешь о всяких таких вещах?

— Я знаю, что Жизнь с тобой связывается, вы встречаетесь и кое-что начинает меняться. Читал интервью какой-то тетки в журнале, пока сидел в очереди к зубному.

— У нее были вздыбленные феном волосы и она стояла рядом с вазой с лаймами?

— Таких подробностей я не помню, — засмеялся он. — Но в итоге она вроде вполне счастлива.

Он внимательно смотрел на меня, и я ждала, что он, подобно всем остальным, спросит — несчастна ли я, но он промолчал, возможно почувствовав, что я напряглась, как гладильная доска.

— Я не встречал еще никого, к кому приходила бы Жизнь. Ты первая.

— Есть повод возгордиться.

— Не знаю, как насчет гордиться, но стесняться точно нечего.

Я расслабилась.

— Ты что, все-таки стесняешься?

— Отстань. Расскажи мне лучше какой-нибудь неприличный анекдот.

— Давай лучше я покажу тебе кое-что неприличное.

Что он и сделал.

Я не удержалась и захихикала:

— Вот спасибо.

— Обращайся, всегда рад угодить.

Мне было хорошо с ним,

уютно и тепло. Но постепенно во мне нарастало беспокойство. Я не была с мужчиной уже почти три года, если не считать биржевого маклера десять месяцев назад. А у меня дома, здесь в студии, ни разу не был не только мужчина, но и вообще никто — даже из друзей и родственников. Дон увидел мой мирок, который я создала исключительно для себя, и, хоть я наслаждалась каждой секундой с ним рядом и ни разу за это время не вспомнила о Блейке, теперь мне хотелось, чтобы Дон встал и ушел. Я начала думать, что совершила ошибку. Возбуждение, охватившее меня пару часов назад, когда я приняла решение вернуть Блейка, нахлынуло с новой силой. Я подумала про Дженну, австралийскую шлюху, и, представив себе, что, быть может, они тоже лежат в кровати вдвоем, обнаженные, мысленно заскрежетала зубами.

— Ты как? — спросил он. — Все нормально?

— Угу.

Мне очень хотелось побыть одной. Но было темно, вечер воскресенья, и я не знала, предпочтет ли он остаться или уйти, поблагодарив меня за все.

— Ничего, что ты пропустишь какую-то важную встречу? Ты вроде говорил об этом?

— Да ерунда. Это уже не важно.

— Но если тебе надо уйти, я не обижусь. Я все понимаю.

— Меня родители ждали сегодня на ужин, но ты угостила меня гораздо более изысканным блюдом. Так что все в порядке.

Я попыталась выдумать еще какой-нибудь предлог, чтобы его спровадить. Обычно девушки изобретают поводы, чтобы мужчина остался.

— О чем ты думала?

— Когда?

— Ты знаешь когда. — Он нежно погладил меня по руке. — Ты ускользаешь от меня. Только что была здесь, и вот уже убежала.

Движения его стали более настойчивыми, он говорил очень ласково, и вскоре я снова была уже полностью с ним рядом.

— О, вот ты и вернулась.

Он придвинулся и поцеловал меня, а потом еще — страстно и головокружительно долго.

И, несмотря на все старания напомнить себе, что я люблю Блейка, я полностью отдалась своим чувствам и ему.

Он не храпел. Он спал так тихо, что я слегка сомневалась, здесь ли он вообще. Кожа у него была теплая, а не горячая, как у Блейка. Лежа на своей стороне кровати, он ни коленкой, ни рукой не нарушал границу. От него пахло мятой, но на вкус он был солоноватый от пота. И хотя я обдумывала, что из вещей взять с собой в поездку и что я скажу Блейку, когда увижу его, я подвинулась на теплой простыне и нашла его руку. Во сне он раскрыл свою ладонь и обхватил мою. Так я и заснула. А затем пришел Жизнь, открыв дверь своими ключами.

Глава девятнадцатая

Он бросил их на полку, и я проснулась. Дон подскочил рядом со мной. Спросонья он, видно, не разобрался, где находится, и немедленно приготовился к обороне.

— Все в порядке, — лениво протянула я, — это он.

— Кто? — Дон так напрягся, точно явился мой тайный любовник. Теоретически в этом не было ничего невозможного, но вряд ли тот стал бы распевать «Песню Земли» Майкла Джексона.

— Моя Жизнь, — пояснила я с виноватой улыбкой.

— В шесть утра? — Он посмотрел на часы.