Время московское
Шрифт:
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Адаш.
— Пока нет.
В это время распахнулось окно на последнем, четвертом этаже и наружу высунулась волосатая физиономия, что-то радостно прооравшая по-норгски дружинникам. После чего физиономия исчезла, и в окне показался большой белый куль, выпихиваемый кем-то наружу. Куль полетел во двор, развернувшись в полете. Это была женщина в длинной белой рубахе. Видимо, уже мертвая.
— Спаси, Господи, — перекрестился Адаш. — Женщина!
— Это Бирюсинка, — добавил Сашка.
В окне вновь появился лохматый зубоскал и, обменявшись
— И дружинники с ними, — добавил Адаш. — Я тебе говорил — не русские они. Так и оказалось. Без предательства здесь не обошлось.
— Не все предатели. Смотри!
Из дома начали выводить пленных. Сначала показались дружинники со связанными руками, со следами крови на одежде. Их было семеро, восьмым шел брат Бирюсинки. Толпа встретила пленников улюлюканьем и плевками. Бабы, к этому моменту уже набившиеся во двор замка, окружив пленных, набросились на них, как злобные фурии, и наверняка забили бы до смерти. Но у главарей этой бойни, видимо, на их счет были несколько иные планы. Пленных заперли в пустом амбаре. Когда на крыльце показались бароновы дочери и сестра Бирюсинки, толпа взорвалась радостными возгласами. Девушки, рыдая в голос, задержались у трупов своих родных, но им не дали остановиться. Толчками в спину их погнали дальше, но тут какой-то молодчик подхватил сестру Бирюсинки, забросил себе на плечо и попробовал удрать, но почти сразу же был остановлен своими же товарищами. Девушку вернули к остальным пленницам. Тут же между несколькими молодыми смердами разгорелся спор. Судя по всему, они делили между собой девиц. Но в спор вмешался немолодой крупный норг. Он прикрикнул на молодежь, и те притихли. Девиц же заперли в другом амбаре, рядом с тем, где уже находились дружинники.
А в окне четвертого этажа вновь появился веселый норг и, выкрикнув очередную шутку, отправил в полет следующую жертву. Это был один из гостей, оставшихся ночевать в замке.
— Слава богу, что ночевать остались только две супружеские пары, а все остальные уехали, — сказал Адаш. — Да хорошо еще, что местный попик домой ушел.
— Никуда он не ушел, — поправил его Сашка. — Смотри.
Двое дикарей волокли по земле труп несчастного попа и под радостные крики толпы бросили его к остальным убитым.
— У барона было двадцать дружинников, — принялся считать Сашка. — Плюс восемь тех, что прибыли с гостями. В амбаре заперто семь плюс трое предателей. Следовательно, восемнадцать они перебили.
— Ах, мерзавцы…
Полеты из окна под громкие вопли беснующейся толпы продолжались.
— Как думаешь, Адаш, сколько их здесь?
— Ну, мужиков, не считая детишек и баб, сотня-то точно будет.
— Какой-нибудь пацан, да и баба, могут так залепить камнем, что мало не покажется.
— Тоже верно, — согласился Адаш.
— Ну что? Пока норги празднуют свою победу, мы можем тихонечко по стене добраться до надвратной башни. Там есть лестница вниз. Ворота открыты. Спускаемся — и бегом марш. Встретить мы там можем двух-трех человек. Никто нам не помешает. Даже если толпа нас заметит… Пока бросятся в погоню… Ну как?
— Стар я уже бегать, — мрачно ответил Адаш.
— Будет тебе. В Холмогорах бежал, так совсем чуть-чуть отстал от моей лошади.
— Извини, государь, но не привык я своих в беде бросать.
— Какие ж они свои, Адаш? — продолжал подначивать сотника Сашка. — Бароновы дружинники да родственницы-соплюхи. А барон — негодяй и убийца. Да и не русские они вовсе. Сам говорил.
— Может, они и не совсем русские, так я русский! — Адаш уже начал сердиться. — Прости, государь, но не могу за тобой последовать. Я должен остаться — поквитаться с этой сволочью за смерть русских людей. Да и девчонок спасать надо.
— Это ты извини меня, Адаш, — покаялся Сашка. — Просто я пытался тебя разыграть таким образом. Наверное, не очень умно.
— Да уж… Подходящее время для шуток ты выбрал, Тимофей Васильевич.
— Но ползти в надвратную башню тебе все равно придется.
— Зачем?
— На стену можно подняться в двух местах. Одна лестница в надвратной башне, а вторая, как ты видишь, возле дома, в том месте, где мы с тобой на стену перепрыгивали. Ты занимаешь надвратную башню и блокируешь лестницу. Там узко. На лестнице больше одного человека не поместится. Ты сможешь удерживать этот выход хоть сто лет, а я проберусь ко второй лестнице, спущусь вниз. Амбары там рядом. Выпущу пленников. Нас наверняка заметят. Пока пленники поднимутся на стену и будут бежать к тебе, я, постепенно отступая, буду сдерживать нападающих. Когда доберусь до надвратной башни, буду удерживать вход со стороны стены, а ты — со стороны лестницы.
— Но там есть еще один вход — на оставшуюся часть стены.
— На эту часть стены можно попасть, только перепрыгнув на нее из дома. Пока они сообразят, я думаю, у нас уже будет лишнее оружие, и этот вход возьмут на себя бароновы дружинники. Так мы сможем выдерживать осаду сколь угодно долго.
— Пока от жажды либо от голода не помрем, — поправил Адаш.
— Что-нибудь потом придумаем, — легкомысленно сказал Сашка. — В конце концов, мы имеем дело со смердами, а не с воинами. Они разграбят бароново имущество, и им станет и скучно, и незачем здесь сидеть.
— Хороший план, — похвалил Адаш. — Но с одной маленькой поправкой. Ты идешь в надвратную башню, а я — выручать пленников.
— Не-эт, — хитро улыбаясь, отверг его предложение Сашка. — Не пойдет. Ты бегать не можешь, а там надо быстро бегать. Иначе не успеть.
Адаш еще чуток поупрямился, но в конце концов согласился с Сашкиными доводами. Большинство норгов еще развлекалось, с удовольствием наблюдая за падениями из окна своих поверженных врагов, но часть из них, наиболее шустрых, уже разбрелись по дому и хозяйственным постройкам в поисках добычи. Следовало поторопиться.