Время – назад!

Калугин Алексей Александрович

– Я рада, что мое первое впечатление о вас, Саша, оказалось ошибочным. Поначалу вы не производите впечатление серьезного человека.

– А уж я-то как рад, – пробормотал я, вконец растерявшись.

– Ну так не забудьте: точка «зет – сорок восемь», после шестьсот шестьдесят четвертого бита. – Эйна сунула карточку мне в руку. – До встречи, Саша.

– До встречи, – обескураженно кивнул я, поскольку понятия не имел, где и когда вновь смогу увидеть приглянувшуюся мне девушку.

Но задавать дальнейшие вопросы было совсем уж глупо.

Обернувшись, я посмотрел на даму в шляпке со страусовыми перьями, которая, как и все остальные, старательно делала вид, что не замечает меня, и уныло поплелся

к выходу. Надо же, подумал я, за все то время, что я пытался заигрывать с Эйной, никто, ни единый человек в очереди не начал возмущенно ворчать по поводу того, что я всех задерживаю. Все стояли и терпеливо ждали, когда я освобожу место у стойки. Что это – проявление фантастической выдержки или полнейшего безразличия ко всему, что происходит вокруг?

Дверь из темного тонированного стекла отъехала в сторону прежде, чем я успел ее коснуться. Я сделал шаг вперед и замер, пораженный, на пороге. Мир, распахнувшийся предо мной, был нереален настолько, насколько только может быть нереальным реально существующий мир.

Непонятно?

Ясное дело, такое сразу и не вообразишь.

Помните, одно время были популярны картинки, на первый взгляд представляющие собой совершенно бессмысленное нагромождение разноцветных пятен и штрихов. Для того чтобы увидеть спрятанное внутри этой мазни трехмерное изображение, нужно отнести рисунок на строго определенное расстояние от глаз и постараться максимально расфокусировать взгляд. Вспомнили? Теперь представьте, что такая вот картина, спрятанная среди хаотичного сочетания полупрозрачных мазков, нарисована не на бумаге, а на стекле. На огромном стекле, заслоняющем собой всю перспективу. И за этим стеклом стоит еще одно, с другой картинкой, но такое же огромное. За вторым – третье, за третьим – четвертое… И так до бесконечности. А хитроумная система подсветки выделяет одну картину за другой. Причем смена изображений происходит с такой скоростью, что вы не успеваете как следует рассмотреть ни одно из них.

Ощущение, скажу я вам, не из приятных. Сначала появляется мысль, что ты оказался в месте, где собрались миражи со всего мира, и каждый старается продемонстрировать себя во всей красе. Высотные дома из стали и стекла, готические соборы с напряженно замершими на карнизах горгульями, цветущие вишневые сады, полуразрушенные мегалитические святилища – все плывет, сливается в одну совершенно бессмысленную картину, растворяется в пустоте и снова возникает. День мгновенно сменяет ночь, лето – зиму, дождь не успевает пролиться на землю, как солнце уже превращает его в легкую дымку, воспаряющую к облакам, из которых тотчас же начинает сыпать снег. Все меняется с такой быстротой, что взгляд не успевает ни за что уцепиться. Забавным это не кажется, потому что очень скоро ты начинаешь чувствовать головокружение, следом за которым появляется ощущение полной дезориентации в пространстве. Ты не можешь понять, где верх, а где низ, чтобы устоять на ногах, непременно нужно уцепиться рукой за какую-нибудь опору. Сердце начинает стучать, как сумасшедшее, в коленях возникает предательская дрожь, во рту сухо так, что, кажется, глоток воды застрянет.

Мне каким-то образом удалось сделать шаг в сторону и прижаться спиной к стене здания. То и дело из дверей выходили люди и тут же исчезали в призрачном мареве. Изредка кто-то из них бросал взгляд в мою сторону. Но то ли они не замечали, в сколь бедственном положении я нахожусь, то ли им просто не было до меня дела, только ни один из них даже на секунду не задержался, чтобы спросить, не нужна ли мне помощь. Быть может, они и в самом деле не понимали, что со мной происходит? В отличие от меня они привыкли жить в мире постоянно изменяющейся реальности. Я же даже не мог думать о том, что за безумием охвачен мир будущего. На меня вдруг накатил приступ паники: что, если здание, в котором находятся кабинки для путешествия во времени, затеряется среди постоянно ускользающих образов иллюзорного мира? Как я тогда отыщу дорогу назад?

Должно быть, в этот момент я все-таки закричал. Потому что непонятно откуда рядом со мной появились двое молодых ребят, одетые в голубую униформу, очень похожую на ту, что была на девушке, которой я назначил свидание. Только если Эйна в своей форме была похожа на стюардессу, то эти двое смахивали на санитаров из психушки. Сходство усиливалось тем, что на плечах у них, как погоны, были нашиты красные кресты.

– Проблемы? – спросил один из них, заходя ко мне слева.

– Да вроде того, – с трудом выговорил я.

Другой встал прямо напротив и уставился мне в глаза, как будто решил заняться иридодиагностикой.

Тот, что зашел слева, быстро схватил меня за запястье, поднял руку и что-то нажал на темпоральном модуляторе.

– Только что прибыл, – сообщил он напарнику.

– Двадцатый? – спросил тот.

– Начало двадцать первого.

Парень, изображавший из себя иридодиагноста, с пониманием кивнул.

– Не можешь сориентироваться? – Это уже вопрос ко мне.

Какое там сориентироваться, если я уже и говорить-то не мог. Вело меня непонятно куда со страшной силой, поэтому я только руками беспомощно развел.

– Ясненько. – Парень заложил руки за спину. – Неинверсированное время – оно, понятное дело, затягивает.

– Стабилизируй, – посоветовал мне другой.

– Что? – прохрипел я.

– Временной поток.

– Как?

Должно быть, вид у меня при этом был настолько растерянный, что парень невольно усмехнулся.

– Ну и затянуло тебя, – с сочувствием покачал он головой.

– Карточку активируй, – сказал другой.

– Как?.. – это снова я сиплю.

Стоявший слева от меня тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на своего напарника. Тот ответил ему таким же выразительным взглядом, после чего выдернул из моих сведенных судорогой пальцев пластиковую карточку, что получил я на выходе из зала прибытия.

– Ого! – вскинул он брови, едва взглянув на карточку. – Да ты у нас счастливчик!

– Ну-у-у… – затянул я, не зная, что сказать по сути.

– По мне, так лучше гиперинверсия, – сказал другой, – чем вот так, – подбородком указал он на меня, – с мозгами набекрень.

– Ничего, – ободряюще улыбнулся мне санитар с наклонностями иридодиагноста. – Такое со многими случается. Скоро придешь в себя.

Парень провел пальцем по краю карточки, и тотчас же сводившее меня с ума мерцание пейзажей прекратилось. Мы стояли у входа в высоченное, этажей в пятьдесят, здание, неловкое и кособокое, похожее на огромный комод. Рядом проходила трасса, по которой время от времени проносились похожие на жуков разноцветные машинки, настолько маленькие, что человеку, для того чтобы забраться внутрь, пришлось бы скорчиться, как зародышу. Хотя кто сказал, что это средства передвижения? Я ведь находился в будущем, а значит… Значит, мне пора возвращаться. Увидел я не так уж много и почти ничего из увиденного не понял. Но этого было достаточно для того, чтобы провести с Сергеем обстоятельную беседу.

– Ну, теперь как себя ощущаешь? – спросил один из санитаров.

– Отлично, – улыбнулся я.

Я действительно быстро пришел в норму.

– Сам до дома доберешься?

– Конечно. – Еще одна бодрая улыбка.

– Мы можем проводить.

– Не стоит… Я что-то вам должен?

Ребята в голубом непонимающе переглянулись.

– Двадцать первый век, – произнес один из них серьезно, как диагноз.

Другой так же серьезно и немного грустно склонил голову.

– Мы просто выполняем свой долг, – сказал он и протянул мне карточку.