Время не властно
Шрифт:
А Бэнры являлись могущественными покровителями Бреган Д’эрт.
И что теперь оставалось делать Аш’але? Она была третьей дочерью верховной жрицы Кирнилль. В прошлом перед ней открывались большие перспективы, потому что Кирнилль тогда называлась Матерью Кирнилль Кенафин. Но сейчас их главой стала Жиндия Хорлбар; она пользовалась неограниченной властью в клане, а Кирнилль утратила какое бы то ни было влияние. Молодая женщина, чье положение стало шатким, понимала: если Кирнилль падет, ее дочерям останется лишь надеяться на милосердие Жиндии.
Аш’ала прекрасно знала, что Жиндии неведомо милосердие.
Она
И поэтому она лишь вздохнула и направилась обратно в город, во дворец Меларн. Едва она успела войти в парадные двери, как часовой сообщил ей, что Верховная Мать разыскивает ее по важному делу. Озабоченно нахмурившись, она поспешила по коридорам и нашла Мать Жиндию в ее личных покоях; женщина восседала в удобном кресле рядом с верховной жрицей Кирнилль.
– Мне сказали, что ты желаешь меня видеть. – Аш’ала почтительно склонилась. – Я раздобыла кое-какие новые сведения о планах Матери Зирит Ксорлар…
– Вот как? – перебила ее Мать Жиндия, которую эти слова как будто бы позабавили. При виде ее улыбки у Аш’алы волосы на затылке зашевелились. Ее страхи превратились в кошмарную реальность мгновение спустя, когда четыре стража, и среди них маг Дома Меларн, вошли в помещение через боковую дверь. Рядом с ними плыл магический диск, на котором лежал Киммуриэль Облодра; псионика удерживали на диске энергетические «веревки» – за запястья, щиколотки, поперек туловища и за шею!
И еще одни «кандалы», живые кандалы, самые отвратительные и ужасные, держали псионика в плену: за диском следовал какой-то иллитид, и два его щупальца, похожие на щупальца осьминога, были засунуты в ноздри Киммуриэля.
– Мать… – начала Аш’ала.
– Можешь не тратить слова, – оборвала ее Мать Жиндия. – Нам известно все, а если от нас что-то ускользнуло, мой друг, проницатель сознания, легко и просто выяснит это у тебя.
Она сделала жест в сторону открытой двери, и в комнату вошли другие дроу – хорошо знакомые Аш’але жрицы Дома Меларн. Они окружили несчастную молодую женщину и увели ее в другую комнату, и у Аш’алы подкосились ноги, когда она попала в это помещение.
Это была тесная комнатка, и в ней находился только один предмет – большая металлическая ванна, наполненная водой. По обе стороны ванны торчали подлокотники с ремнями и тиски для больших пальцев ног.
– Нет, не надо, не надо, – умоляюще пробормотала Аш’ала, и ноги у нее стали ватными. Однако сестры подхватили ее прежде, чем она рухнула на пол, и сорвали с нее одежды.
Затем они подтащили жертву к ванне и привязали ее руки.
В этот момент в комнату вошли Жиндия и мать Аш’алы, и Жиндия, взглянув на Кирнилль, сделала жест в сторону орудия пыток.
– Ты должна закрутить тиски, верховная жрица. Покажи, что твоя преданность Ллос превыше любви к дочери.
Аш’ала увидела выражение боли на лице матери, когда та сжала в тисках пальцы несчастной девушки; но, кроме боли, во взгляде Кирнилль промелькнул еще и гнев на безмозглую Аш’алу, которая
И поэтому, закручивая винт, Кирнилль не проявила ни капли жалости, и кости Аш’алы затрещали под страшным давлением тисков.
В это время другие жрицы намазали лицо и шею Аш’алы сладкой липкой смесью, состоявшей из меда и молока рофа.
Все отошли от всхлипывающей Аш’алы. Мать Жиндия приблизилась и, наклонившись, взглянула в глаза несчастной.
– Не бойся, дитя, тебя будут хорошо кормить, – произнесла она. – Я лично доставлю тебе мух.
Аш’ала начала вопить и умолять о милосердии, забилась в ванне и попыталась выдернуть руки, но ремни держали крепко.
Жиндия лишь рассмеялась, завернула один винт, и жертва душераздирающе вскрикнула.
– Приведи иллитида, пусть он выудит из ее мозга все, что нам нужно, – приказала Мать Жиндия одной из жриц, затем отвернулась от Аш’алы и снова сдавила тиски. – Боль говорит тебе о том, что ты жива, дитя, – промурлыкала она в ухо рыдающей Аш’але. – А это хорошо. Понимаешь ли, я хочу, чтобы ты получила удовольствие от обильной пищи, которую мы будем давать тебе. Я хочу, чтобы ты оставалась жива, когда мухи будут поедать молоко и мед. Я хочу, чтобы ты оставалась жива, когда будешь лежать в этой ванне в собственных испражнениях. Я хочу, чтобы ты оставалась жива, когда черви будут копошиться в мерзостной грязи вокруг тебя, чтобы ты чувствовала, как они кусают тебя, извиваются в твоем теле, пожирают тебя заживо.
Он не мог открыть глаза, но услышал какой-то звук, доносившийся издалека, и вскоре понял, что это голос. Язык был ему знаком, но не очень хорошо.
– Ты даровала мне заклинания исцеления. Почему? – произнесла женщина мелодичным голосом. («Приятный, чарующий голос», – подумал он.) – Это же твои враги! Неужели твоя самая характерная черта – это непредсказуемость?
Следующих слов он не понял. Они были произнесены на том же языке, он догадался об этом по гласным и ударениям, но диалект показался ему гораздо более древним.
Затем он ощутил тепло – это волна исцеляющей магии захлестнула его, устремилась к его руке; и только тогда несчастный почувствовал страшную боль.
– Я отреклась от тебя! – произнес голос, затем женщина засмеялась – безрадостно, как ему показалось.
Он все-таки ухитрился открыть один глаз, с большим трудом сфокусировал зрение и увидел стоявшую над ним прекрасную женщину-дроу. Он хотел произнести ее имя, или то имя, которое, как ему казалось, принадлежало ей, но ничего не получилось – он не мог даже вдохнуть.
– Я забрала Закнафейна из царства вечной смерти, чтобы привести его к еретику, который отверг тебя, а ты даруешь мне целительные силы! – произнесла она, качая головой, и густые волосы скользнули по плечам. – Силы, чтобы исцелить их, твоих врагов!
– Что здесь творится? – выговорил наконец Атрогейт.
Она взглянула на него сверху вниз своими пурпурными глазами.
– Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Ты чудом остался жив. Ты стоял одной ногой в могиле.
Он не мог бы возразить на ее предложение, даже если бы захотел, потому что, несмотря на целительную магию, исходящую от неизвестного божества, он чувствовал огромную усталость, которая действительно походила на смерть.