Время не ждёт
Шрифт:
Если вечерами Александр Михайлович работал над бритвами, то дни он целиком посвящал резцам. Для резцов — «кубиков» и «столбиков» — он создал оригинальные державки и заявил на них патенты. «Столбики» отличались от обычных резцов тем, что они закреплялись на державке не горизонтально, а почти вертикально. Слои стали располагались в них вдоль на всю длину, целая «столбик» сплошным, постепенно раскрывающимся лезвием. Этот вертикально поставленный инструмент обтачивал металл своим торцом. Стружка слизывала торец и, по мере износа, укорачивала «столбик». Изобретатель рассчитывал, что такой инструмент должен работать до полного износа, послужив человеку весьма долго. Резцы «кубики» имели аналогичное устройство, и назывались они «кубиками» потому, что были очень коротки, близки к кубической форме. Ценность этих резцов заключалась в баснословной их дешевизне по сравнению со «столбиками».
Александр Михайлович взялся, наконец, и за изготовление вращающихся резцов — «мортир». Однажды в полдень, во время испытания первой собранной «мортиры», Иван Иванович позвал его в контору. Там ждал какой-то странный поджарый субъект со шляпой набекрень.
— Отто Кример — сыщик частного бюро детектива, — представился субъект, показывая значок за петлицей. — Имею честь доложить вам, что у Шютте и Ульмана похищена заявка с чертежами на метод сваривания многослойных тончайших пластинок... с чертежами, — повторил он, добавив: — Три дня моих усиленных поисков по всему Берлину привели меня сюда.
Игнатьев, Карский и Маслов переглянулись, как бы спрашивая: «Что за афера»?
— Вы хотите сказать, что я похитил чертежи Шютте и Ульмана? — спросил сухо Игнатьев. Он говорил стоя, заставляя стоять и сыщика.
— Я не смею утверждать этого, но допускаю возможность участия одного из ваших сотрудников в этой прискорбной истории похищения.
— Мгм... Допускаете! И что же, в связи с этим, вы хотите от меня?
— Взглянуть на вашу схему сварки, чтобы уяснить, на правильный ли след я напал или ложный, — сказал сыщик, глядя мимо собеседника.
— Не тратьте даром время, ибо вы на ложном следу, — последовал ответ.
— Я должен убедиться в этом сам.
— А если я, господин частный сыщик, не доставлю вам этого удовольствия?— насмешливо глядя на Кримера, спросил Игнатьев.
— В таком случае сюда немедленно явится полицейский чиновник и сделает необходимое именем закона.
— Господин Кример, вы плохо играете роль в этой афере Шютте и Ульмана... Впрочем, зовите полицейского!— отрезал Игнатьев и вышел из конторы.
Полицейский чиновник долго не появлялся. Это усилило подозрение насчет аферы. Утром следующего дня Александр Михайлович послал технорука в полицию узнать, известно ли там о краже чертежей Шютте и Ульмана и знают ли они о поисках сыщика Кримера? В полиции ответили, что о Кримере им ничего неизвестно и посоветовали при повторном появлении агента задержать его и вызвать полицию. Выслушав технорука, Игнатьев спросил:
— А что если Ульман добьется вмешательства полиции? Тут дело явно пахнет аферой, но ведь не так-то сложно сделать ее соучастницей и полицию? Все дело в гешефте.
— Не знаю, не думаю, — усомнился Георгий Петрович.
Только он произнес эти слова, как в мастерскую вошел полицейский чиновник во всем блеске новенького мундира.
— Легок на помине, — заметил Иван Иванович. Как и сыщик, чиновник потребовал материалы по электросварке тонких пластинок, которые, по его словам, нужно было сличить с копиями материалов Шютте и Ульмана, чтобы выяснить, не идентичны ли они?
— Я вам не дам моих документов о моем методе электросварки, осуществленном на прессе моей системы, — твердо ответил Александр Михайлович.
— Изобретателями лентосварочных машин согласно решению суда являются Крумбюгель и Шредер, — ехидно и неуместно смеясь, сказал чиновник.
— Я уверен, что имперский суд придет к иному выводу... Но все равно, вы ни одного эскиза у меня не получите.
— Я потребую именем закона!
— Именем закона я последую с вами в полицию, но без чертежей!— гневно предупредил Игнатьев, взял шляпу и предложил чиновнику выйти из конторы. Карский последовал его примеру. Чиновник замялся, говоря, что незачем ему идти туда с пустыми руками. Игнатьев согласился взять с собой папку с чертежами.
Все трое сели в трамвай. До полиции надо было ехать минут двадцать. Игнатьев продвинулся вперед с папкой в руках, предавшись мыслям об этой кляузной истории. Вдруг он оглянулся и заметил, что Карский соскочил на ходу и побежал через улицу. Сердце вздрогнуло. Неужели измена? Но почему чиновник не погнался за ним?.. Да где же он? И только тут Александр Михайлович заметил, что и полицейский чиновник бежит далеко впереди Карского. Соскочив на полном ходу с трамвая, Игнатьев погнался за ними.
На улицах Берлина происходило нечто небывалое. Пожилой штатский человек гнался за полицейским офицером, силясь поймать его. Сотни прохожих немцев останавливались на тротуарах и удивленно, со страхом таращили на бегущих глаза. Полицейский чиновник трижды пересек улицу, лавируя между автомашинами. Карского едва не сшиб мотоцикл. Полисмен пронзительно засвистел и задержал его. Полисмену показалось, что рассвирепевший или обезумевший штатский покушается на жизнь должностного лица, да еще старшего по чину. Грузноватый Георгий Петрович, тяжело отдуваясь, захлебываясь воздухом, с трудом объяснил полисмену причину столь необычного происшествия. Полисмен не погнался за аферистом и, не поверив техноруку, повел их в участок.
В полиции выслушали и высказали предположение, что сбежавший не иначе как переодетый агент частного бюро детектива, и пообещали разыскать его. На прощанье чиновник полиции сказал предупреждающе:
— Вы будьте осторожны с этим народом. Очутившись на улице, изобретатель и технорук переглянулись и дружно расхохотались.
— Вот вам и детективный роман. Надеюсь, на этом и кончится охота незадачливых Шютте и Ульмана за моим изобретением, — заключил Александр Михайлович.
Однако он оказался плохим пророком. Вернувшись как-то после недолгой отлучки в лабораторию, он еще издали услышал голос Марии Федоровны, отчитывающей Георгия Петровича.
— Вы и Александр Михайлович и все изобретатели работаете, теряя головы. Вам нельзя доверять даже маленького хозяйства... Нет, видимо, мне надо взять заведывание лабораторией в свои руки и навести в ней порядок... О, вы меня ужасно расстроили, ужасно!
Взволнованный Игнатьев подбежал и спросил:
— Что произошло, Мария Федоровна?
— Ах, Александр Михайлович, наконец-то приехали, здравствуйте! Что случилось?— переспросила Мария Федоровна...— Полчаса назад украли сценарий фильма о вашей технике.