Время не знает жалости
Шрифт:
Внутри салона пахло цветами. Настроение сразу улучшилось – приятно почувствовать весну в середине осени.
Из подсобки выпорхнула хорошенькая блондиночка.
– Хозяин! Какая честь!
Еще одна его болонка?
– Мария, это Александрина. Через полчаса она должна выглядеть как королева.
Эд сел на красный диванчик, а Мария схватила меня за руку и потащила к ряду вешалок.
– Что предпочитаете? – щебетала она. – Трапецию? Классику? Длину в пол или миди? Бретельки? Открытые плечи? Закрытые?
Я не успевала отвечать, потому что
Первое, лазурного цвета, обтягивало грудь, а юбка опускалась до пола струящимися волнами. Красиво, что уж говорить. Второе, темно-сиреневое на тонких бретельках, делало фигуру такой хрупкой, что даже страшно. А в третье я влюбилась. Светло-синее, слегка сверкающее, тоже в пол. Примерила. Из зеркала на меня смотрела другая девушка. Слишком утонченная, чтобы быть мною.
Насладиться эффектом в полной мере не дали. Мария увлекла меня в общий зал, где Эд спокойно пил кофе. Там уже ждали две девушки. Они усадили меня в кресло. Одна занялась волосами, а вторая – макияжем. Мария скрылась где-то, а затем вернулась с темно-синими туфельками на низкой шпильке, как раз моего размера.
Четверть часа спустя она хлопнула в ладоши:
– Готово!
Я взглянула в зеркало – и обмерла. И куда девались бледность, затравленность? Синяки под глазами? Волосы были собраны в высокую прическу, украшенную жемчужными шпильками. Легкие светло-зеленые тени делали глаза выразительнее. Бледно-розовая помада смотрелась на удивление насыщенно. А платье! В жизни не видела такой красоты.
– Хватит любоваться, – разрушил Эд очарование момента. – Опаздываем.
Он грубо схватил меня за руку и потащил к выходу. Захотелось расплакаться от обиды. Хоть бы что-нибудь сказал! Я уставилась в окно. Зачем меня так наряжать? Утереть кому-то нос? Что вообще происходит?
– Мы едем к моей сестре, – словно мои мысли прочитав, ответил Эд. – Будь осторожна, она злопамятна. При гостях зови меня, как и все, – хозяин.
Что за глупости? В жизни не стану так никого называть! Я не рабыня! Плакать захотелось еще больше. Останавливало только то, что испорчу макияж, а Эд все равно потащит меня с собой.
Я решила прояснить хоть что-нибудь.
– Зачем тебе нужно мое присутствие?
– Так принято. К Фортуне никто не ездит в одиночку.
Фортуне? Это богиня удачи которая? Или богиня судьбы… Эд говорил что-то о сестре-судьбе. Так неужели? Насколько помню, выражение «Фортуна переменчива» не сулит ничего хорошего. Значит, и правда злопамятна. Буду держаться поближе к Эду и молчать. Лучше решать дела с контрактами!
Автомобиль остановился слишком быстро, я даже не успела успокоиться. А перед нами уже высился двухэтажный особняк из белого камня. Из окон лилась музыка. Классика, и, кажется, играл живой оркестр. На этот раз Эд был галантен. Вышел из авто первым и подал мне руку. Я прикоснулась к его ледяным пальцам. По коже пробежали мурашки, но привычный Эд казался ближе, чем какая-то там богиня судьбы.
Мы пошли по широкой гравиевой дорожке. Автомобиль тут же отогнали – я даже не заметила, кто сел за руль. Зато стоило ступить на порог, как двери распахнулись, словно в сказочном фильме, и перед нами возникла самая красивая женщина из всех, кого я видела.
Высокая, выше меня на полголовы при моих метре семидесяти. Стройная, с пышной грудью и длинными ногами. А лицо! Словно вырезанное скульптором! Прямой нос, большие голубые глаза, полные губки, золотистые ангельские локоны. Чудо, а не девушка.
– Эонард! – радостно воскликнула она и повисла на шее Эда.
Тот поморщился и отстранился.
– Фортуна, – слишком холодно для брата ответил он, – прекрасно выглядишь.
– А ты – как всегда, – рассмеялась Судьба. – Такой же угрюмый и нелюдимый. Но что я вижу! Кто это дитя?
– Александрина. Смертная.
– Ах! – Фортуна прижала к щекам ладошки. – Какая жалость. Сочувствую, милочка. Но ничего, смертность – это не приговор. Проходите, гости уже в сборе. Чувствуйте себя как дома.
Я и так чувствовала себя, как на каторге. Голова кружилась. Слишком остро пахло духами. Хотелось немедленно уйти, но Эд провел меня через огромный холл в огромную гостиную. Там было больше людей, чем студентов потока на лекции. Они болтали. Кто – сидя на диванчиках, кто – расположившись у окон.
Как только мы появились в комнате, разговоры стихли, словно по мановению волшебной палочки. Вся толпа незнакомцев уставилась на нас. Эд сдержанно кивнул. Снова заиграла музыка и гости, кажется, вернулись к беседе. Но я чувствовала взгляды, словно проникающие под платье, под кожу. Кто они? Такие же бессмертные существа? Или просто приближенные Фортуны?
Рядом снова появилась хозяйка торжества.
– А вот и я! Эонард, милый, я так боялась, что ты не придешь!
– Я бы не пришел, но ты умеешь уговаривать, – сквозь зубы процедил Эд.
Наконец-то я узнала его настоящее имя! Хотя настоящее ли?
– Ой-ой-ой, – захихикала Фортуна. – Мой злобный старший братец. Совсем отгородился от мира. Разве тебе больше не хочется вернуться домой?
– Нет. – Эд прошел к свободному диванчику. – Александрина, присаживайся.
Я словно превратилась в статуэтку – села, распрямила плечи и замерла. Фортуна заняла место слева от брата, я – справа.
– У вас роман? – в лоб спросила сестрица.
На лице Эда не промелькнуло ни одной эмоции.
– Нет. Работа.
– Фи. – Фортуна скривила носик. – Работа. Все играешь со смертными? Не надоело?
– Нет.
– Да что ты заладил! – Девушка топнула ножкой, обутой в алую туфельку. – Нет, нет… С каждым разом становишься все больше похожим на свой символ! Тик-так, тик-так… И никаких других мелодий.
Эд молчал. Даже мне захотелось встряхнуть его за плечи. Фортуна ведь сестра ему. Ладно – я. Почему с ней-то так холодно?