Время невиноватых
Шрифт:
В последние годы произошел перекос в определении приоритетов в борьбе с преступностью. Центр тяжести приходится на борьбу с терроризмом. Недавнее повышение санкций на несколько лет и введение пожизненного заключения — это только видимость принятия мер по следам кровавых событий в московском метро. Мер конъюнктурных и совершенно бесполезных. Отступление от привычных стереотипов и работа на опережение требуют усиления борьбы с малозначительными правонарушениями.
Парадоксально, но факт: если существует реальная ответственность за брошенный на асфальт окурок, плевок мимо урны и брань в общественном месте, то террористы вряд ли успеют стать террористами. Они окажутся в местах лишения свободы гораздо
Необходима выработка новой идеологии борьбы с преступностью, принятие новых Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов на основе европейских стандартов, на которые мы так любим ориентироваться. Во главу угла должны быть поставлены интересы честного и порядочного человека, добросовестного члена общества. Именно его права, так же как и права жертвы преступления, должны превалировать над правами преступников, наркоманов и гомосексуалистов.
Из двух зол придется выбирать меньшее
— Данил Аркадьевич, что нужно, чтобы «антикиллеры» шагнули со страниц книг в реальную жизнь и обеспечили нашу безопасность? Или они — лишь плод вашего писательского воображения?
— Нет, почему же? Опытные и мужественные спецы-профессионалы в российских силовых структурах были и есть. Вспомним офицера службы безопасности, ценой своей жизни обезвредившего взрывное устройство в центре Москвы на Тверской, или бойцов «Альфы», закрывавших собой детей в Беслане. Но такие люди не должны гибнуть! Они должны уничтожать бандитов и террористов! А для этого должна существовать новая идеология борьбы с преступностью, компетентные и смелые отцы-командиры, на разных уровнях уверенно берущие на себя ответственность за принимаемые решения.
Сейчас, как ни включишь телевизор, «прозревшие» политики и представители власти в один голос говорят о необходимости давать террористам адекватный отпор. А что, до Беслана такая мысль им в голову не приходила, не было Буденновска и Кизляра, взрывов в Москве и Волгодонске, недавнего налета на Ингушетию? Я еще в конце 90-х поднимал этот вопрос, полтора года назад опубликовал в центральном журнале «Законность» статью «Адекватны ли меры борьбы с преступностью ее современному состоянию», в апреле этого года в журнале Федерального собрания «Российская Федерация сегодня» выступил с публикацией «Концепция борьбы с преступностью должна быть пересмотрена». Если люди не думали о том, о чем надо думать, пусть хоть прессу читают!
— Почему бы в таком случае не начать с реабилитации полковника Буданова? Ведь то, как с ним обошлось правосудие, вряд ли прибавило решимости и боевого духа всем, кто действует в «чеченском котле».
— Полагаю, никаких оснований для этого нет. Я достаточно расследовал уголовных дел, а еще больше изучил. Когда чеченская девушка в раздетом виде оказывается задушенной в вагончике, где живет офицер, то это не похоже на борьбу со снайперами, на внезапно нахлынувший праведный гнев, вообще ни на что приличное не похоже. Суд, кстати, дал оценку — общеуголовное убийство.
Другое дело — группа капитана Ульмана, которая находилась на специальном задании. Открыв огонь по подозрительной, не остановившейся для досмотра машине, они действовали в соответствии с обстановкой и полученным приказом. Вспомним, в Беслан боевики тоже не на танках, а на обычном транспорте въехали. Недаром спецназовцев несколько раз оправдывал суд присяжных. Но… Когда оправдывают скинхедов, обвиненных в убийстве таджикской девочки или иностранного студента, то считается, что это и есть правосудие. А в случае с группой Ульмана оправдательные приговоры отменяются и военнослужащих вновь отдают под суд. Причем рядом с ними на скамье подсудимых (а может не рядом, а вместо них) нет старшего офицера, отдавшего преступный (если он не преступный, то и судов никаких быть не может) приказ! Какой урок вынесут из дела Ульмана сотни спецназовцев и тысячи военнослужащих? Только тот, что они защищают власть, но в критическую минуту власть не защищает их!
Вообще, власть должна быть твердой и называть вещи своими именами, без эвфемизмов. В Чечне идут боевые действия, давно надо было закрепить это в законе, ввести там чрезвычайное положение. В романе «Акция прикрытия», написанном вскоре после пораженческого «Хасавюртовского мира», я предупреждал, что нас ждет вторая война. Когда она началась, у меня стали брать интервью одно за другим: как вы это предугадали? Приятно, конечно, слыть этаким Нострадамусом, но если следовать правде, то ума и прозорливости тут не надо, вопрос-то был очевиден для всех. Кроме некомпетентных и крикливых «правозащитников» да тех, кто делал вид, что не понимает очевидного.
— А идет ли в Чечне война? Сейчас все чаще говорят, что террористы объявили нам войну…
— Если следовать строгим определениям, то нет. Война — это разрешение политических конфликтов между государствами вооруженными методами. Но миром то, что происходит на российской территории, тоже не назовешь. И надо извлекать уроки на будущее, разобраться, почему федеральная группировка в Чечне, достигавшая 90 тысяч человек, не смогла справиться с 5 или даже 15 тысячами боевиков. А если, не дай Бог, на нас пойдут войной армии НАТО, да выставят 150-тысячную армию, с тылами, танками, артиллерией, космической разведкой. А если пошлют 300 тысяч? Или 500? Неужели надо ждать этого, чтобы посмотреть, что будет?
Сдвиги, конечно, есть, власть стала тверже. Если в 1994 году басаевских бандитов отпустили с миром из Буденновска, потом радуевских выпустили из Кизляра, то из Норд-Оста и Беслана никто не ушел живым. Это хороший урок для потенциальных террористов. Только соотношение убитых боевиков и заложников должно быть обратным. И методы борьбы должны быть нетрадиционными. Когда у турецких берегов бандиты захватили пассажирский паром «Аврасия», полиция тут же задержала родственников боевиков, после чего те сдались и были арестованы. Это непривычно для нашего менталитета, но вполне укладывается в предусмотренный уголовным кодексом институт крайней необходимости, когда вред причиняется третьим лицам, чтобы избежать более тяжких последствий. В соответствии с правилами контртеррористической борьбы, удары должны наноситься и по организаторам терактов, и по их финансистам.
— После недавних событий власти все-таки предпринимают решительные шаги и не только в «горячих точках», но и на всей российской территории. Правда, порой слышишь, что террористам эти меры мало помешают, а лишь осложнят жизнь нормальным людям.
— Почва для таких высказываний, к сожалению, есть. Как раз 1 сентября, в день захвата бесланской школы, я прилетел в Москву, и оказалось, что к гостинице «Россия» машины не пропускают: надо несколько сот метров идти пешком с чемоданами. Причем чемоданы никто не проверял, не было ни служебных собак, ни газоанализаторов, ни экспертов по взрывчатке. Этот идиотизм в служебных бумагах проходил как меры по борьбе с терроризмом!