Время прибытия
Шрифт:
Отец Степановского был профессиональным шулером и потому входил в низшие круги преступного мира, куда и направил свои стопы после совершеннолетия молодой Марк.
Немного поколебавшись и прикинув свои физические возможности (а там было что прикидывать), Степановский подался в рэкет. Явление столь же древнее, как и известная женская профессия.
На сей плодотворной ниве Марк несказанно преуспел, избрав своей стихией городские рынки. Бабок с торговцев он снимал (сбивал, пробивал, выбивал — нужное подчеркнуть) достаточно много, за что и получил от них прилипшую
В принципе профессия Степановскому нравилась, ведь рэкетиры — это вполне нормальные пацаны и они всегда приходят на выручку… была бы, как говорится, выручка.
Но не будем вдаваться в подробности этого неблагородного бизнеса, а отметим только, что в своей структуре Степановский был дока и благодаря деловым качествам, прочно соседствующим в нем с физическими, смог многого на известном поприще достичь, апофеозом чего явился абсолютный контроль Центрального городского рынка.
С детства укоренившаяся в нем ненависть к малым азиатским народам привела к тому, что на Центральном рынке было практически невозможно купить хурму, дыни, арбузы, апельсины и мандарины. Но на такую мелочь Марк особого внимания не обращал, утверждая, что “черножопых и косоглазых на его рынке никогда не будет”, и спорить с ним по этому поводу, естественно, никто не решался, опасаясь за свое драгоценное здоровье.
Но мы отвлеклись, а наши герои тем временем уже приблизились (если вы помните) к громадному трейлеру, чье содержимое охранялось большим количеством агрессивно настроенных братков Степановского.
Размеры трейлера внушали уважение.
Степановский остановился рядом с прицепом грузовика и похлопал рукой по могучему, в человеческий рост, колесу.
— Товар здесь, — улыбнувшись, сказал он, — позавчера из-под Брянска доставили. Воротилов кивнул.
— Деньги, надеюсь, у тебя с собой, — продолжил рэкетир, — я и так уже прилично поистратился — восемь экскаваторов эту штуку откапывали.
— Поточные расходы я возмещу поверх основной суммы, — ответил Воротилов, — не кипишуй, Марик, показывай красотулю.
— Хозяин-барин, — Степановский хлопнул в ладоши. — Клоп, Зубочистка, быстро открывайте фургон.
Братки из команды рэкетира засуетились, забегали. Лязгнули тяжелые засовы, и дверцы с тоскливым стоном разошлись в стороны.
Внутри прицепа горел яркий свет.
Сан Саныч вальяжно, с достоинством поднялся по приставленной к фургону лесенке вовнутрь, дабы осмотреть свое будущее приобретение. Степановский проворно последовал за ним.
— Вот она, красавица. Здесь все, как ты заказывал. Завернули, погрузили, доставили.
Воротилов с восхищением уставился на покрытый брезентом гигантский яйцеобразный предмет, занимающий большую часть кузова фургона.
— Тяжелая, наверно, зараза, — довольно констатировал он.
— Ага, — подтвердил Степановский, — не говори.
Овальный предмет или скорее механизм имел высоту около трех с половиной метров и длину где-то чуть больше шести.
Сан Саныч приблизился к нему вплотную и, отогнув край брезента, уставился на собственную ухмыляющуюся рожу, отраженную в зеркальной металлической поверхности удивительного механизма.
— Молодец, Марик, — проворковал Воротилов, нежно поглаживая блестящую холодную поверхность, — это как раз то, что мне нужно.
— Ну так я же как об этой дуре узнал, сразу о тебе и подумал. Сан Саныч, мол, у нас меценат, всякие редкие фиговины собирает, дай-ка, думаю, позвоню, вдруг его эта штука заинтересует.
— Заинтересует, — довольно пробасил Воротилов, — еще как заинтересует.
— Ну так ты че, берешь? — нетерпеливо поинтересовался Степановский. — Я тебе ее вместе с трейлером отдаю, так сподручней будет эту хренотень транспортировать.
— Конечно, беру, — удивился Сан Саныч, — на фига же я тащился сюда, чтобы твою рожу уголовную лишний раз повидать?
Степановский довольно осклабился, продемонстрировав золотые фиксы:.
— Эх, братан, как бы тебе капусты с такими тратами на красную икру с хлебом-маслом не хватило. Я ведь когда сумму называл, не поверил, что ты такими бабками в наличке располагаешь.
— Идем, сам увидишь, — Сан Саныч развернулся и, ловко спустившись из грузовика на землю, направился к джипу, в котором сидел несколько взмокший Убийвовк.
— Ты бабки приготовил? — лаконично осведомился он у своего помощника, тяжело плюхнувшись на сиденье рядом.
Борис Богданович кивнул и, раскрыв лежащий на коленях кейс, продемонстрировал боссу его содержимое.
— Смотри мне, — пригрозил ему Сан Саныч, — а то пересчитывать заставлю.
Убийвовк поморщился и передал тяжелый, до верха забитый зеленью кейс Воротилову.
— Все посчитано, тютелька в тютельку, как договаривались. Хотя, — Борис Богданович сделал паузу, — такие деньги отдавать за неизвестно что — чистое безумие.
— … — смачно ответил Сан Саныч, вылезая из машины наружу с тяжелым кейсом в правой руке.
Убийвовк грустно вздохнул и также вышел из джипа, направившись следом за боссом. Со Степановским ему встречаться сейчас, конечно, не очень хотелось, но ничего не поделаешь, сделка была серьезной, и его присутствие во время передачи денег, увы, необходимо.
Увы.
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Марк Степановский ожидал их рядом с грузовиком.
Снег идти почти уже перестал и из-за хмурых облаков выглянула любопытная луна, которая сильно заинтересовалась происходящим на Земле безобразием, в частности, встречей двух могущественных криминальных авторитетов.
Действительно, чем вам не повод для любопытства?
Но мы отвлеклись…
При виде Убийвовка Степановский сильно оживился:
— Кого я вижу, — громко сказал он, — старый кореш. Как жизнь, товарищ Убейпес.
— Убийвовк, — нервно поправил Степановского Борис Богданович, покосившись на усмехающегося босса.
— Борис Богданович, ментяра, — продолжил Степановский, — а помнишь, сколько ты кровушки у меня попил, скольких друзей моих на нары париться отправил…
Воротилов нахмурился: