Время прибытия
Шрифт:
А лохматый Пророк, проворно спустившись с каменного эшафота, исчез в открытом канализационном люке, с лязгом задвинув за собой железную крышку.
— Одним словом, отброс общества, — сделал вывод Воротилов.
И, расшвыривая ногами направо-налево злобных, истеричных дворняг, братки покинули площадь.
— Внимание, планета запрещена для высадки. Нужна особая санкция.
— Чего? — переспросил Фух, не веря своим ушам. Но бортовой компьютер был непреклонен.
— Планета
— Я вас любил, любовь еще быть может… — промямлил привязанный к креслу Рональд.
— Что за санкция нужна? — спросил медвежонок. — Из каких инстанций?
— Правоохранительных, — ответил компьютер.
— Ну попали, — приуныл Фух, — эту санкцию мы получим при благоприятных обстоятельствах лет через десять.
— Каких? — не понял Белочкин.
— Световых, — вздохнул медвежонок, — пока она с другого конца галактики по факсу дойдет.
— Но ведь у нас на борту есть представитель закона? — удивился Белочкин.
— Кто, Рональд, что ли? — спросил Фух. — Нет, что вы, его из космической полиции давно уже выгнали за неумышленное убийство ценного свидетеля по делу краба-маньяка Хрольда. Он спирт выпил из аквариума, в котором свидетель жил.
— Да нет, — отмахнулся Белочкин, — я не о Рональде, я о капитане Синицыне,
— Что, что такое, — вскочил с кресла задремавший было Синицын, — в кого стрелять?
— Да успокойся, Федя, — Белочкин погладил капитана по фуражке, — лучше разрешение нам дай, как представитель правоохранительных органов, планету посетить.
— Даю, — кивнул Синицын и снова задремал.
— Вы его извините, — сказал Фуху Белочкин, — это на него смена часовых поясов так действует.
— Эй, ты слышал, — крикнул медвежонок бортовому компьютеру, — разрешение только что получено.
— Вхожу в атмосферу, — лаконично ответил компьютер, — куда посадить тарелку?
— Куда-нибудь, где она бы выглядела понезаметней.
— Могу на городскую площадь, — предложил компьютер, — кстати, там митинг.
Пробежавшись лапками по кнопкам, Фух проверил, не сгорела ли в компе какая микросхема. Но все было в порядке.
— Сядь в лесу, — приказал медвежонок, — если он там, конечно, есть.
— Есть, — подтвердил компьютер, — с озером, прямо у города, в котором высадились земляне, и из аборигенов вроде никого.
— Тогда садимся, — принял решение Фух, и тарелка пошла на снижение.
Раздался грохот, корабль сильно тряхнуло, проснувшийся Рональд громко матюгнулся.
— Что такое? — закричал Фух, дергая переключатели.
— Ничего страшного, — ответил бортовой компьютер, — просто мы случайно столкнулись с другим кораблем.
— Каким кораблем? — удивился медвежонок. — Аборигенов, что ли?
— Нет, — ответил компьютер, — у аборигенов кроме фотоаппаратов и умоотводов ничего больше не изобретено.
— Тогда чей же это корабль? — спросил Белочкин. — Тут что, проходной двор?
— Не знаю, — ответил компьютер, — продолжаю снижение.
Выбравшись из дымящегося звездолета, пионер с ненавистью осмотрел сильную вмятину в боку корабля.
— Ах ты, паскуда, — прошипел он, сжимая маленькие кулачки, — в каком же кабаке ты права получил?
Но приземление можно было назвать, несмотря на столкновение в воздухе с другим звездолетом, весьма удачным.
Пионер огляделся.
Его тарелка села на большом треугольном лугу. По лугу гуляли пасущиеся златорунные овцы, которых пас упитанный лев, недовольно помахивающий кисточкой хвоста в сторону звездолета.
— Не в рай ли я попал? — предположил было Ликвидатор, но тут же, усмехнувшись, поправил себя: — Нет, тогда бы меня окружали не агнцы, а черти с раскаленными прутами. Профессия, блин, располагает.
Замаскировав тарелку с помощью голограммы под серый валун, подросток, швырнув камешком в ленивого льва, который на него даже не посмотрел, двинулся через луг к дороге, разгоняя пинками попадающихся на пути овец.
Выйдя на дорогу, он, противно захихикав, превратился в длинноногую блондинку в камуфлированном бикини и доской для серфинга в руках и принялся голосовать, надеясь поймать попутку.
— И куда же мы это прилетели? — Белочкин потерянно бродил вокруг космического корабля. — Это что, ботанический сад?
Лес был очень странным, даже, можно сказать, ненормальным, словно раскрашенный свихнувшимся на почве импотенции Сальвадором Дали.
Фух вытащил из сумки на животе бластер:
— Ох, не нравится мне здесь.
— Подонки, развяжите меня, — орал в салоне корабля Рональд, — мне нужно срочно сходить в машинное отделение проверить двигатель.
— Эй, — позвал путешественников капитан Синицын, обнаружив на дереве странную табличку, — идите-ка сюда.
Белочкин с Фухом подошли ближе.
— Парк-заповедник, — прочел по слогам Синицын, — вход разрешен только для подверженных суи-циду граждан Утопии. В лесу водятся гигантские скунсы-людоеды.
— Чего, — не понял Белочкин, — ты сказал скунсы?
— Да, сам прочитай, — обиделся Синицын, — скунсы-людоеды.
Внезапно соседние кусты затряслись, и в них послышалось жуткое бульканье и зловещее сопение.
— Мама, — закричал Синицын, залезая на дерево, — это скунс-людоед.
— От скунса слышу, — ответил выпавший из кустов Рональд с полупустой канистрой горючего в руках, — спокуха, клещуги, все скунсы вымерли от несварения желудка. Этот парк давно заброшен.