Время пришло
Шрифт:
– Зачем вы меня снимаете? – стонал депутат. – Прекратите… А то, что вы говорили, – это досужие наветы, просто смешно… Попробуйте прийти с этой клеветой в суд…
– В суд? – невидимый собеседник засмеялся, и этот скрежещущий ржавый смех звучал зловеще. – Вы правы, с этой так называемой клеветой в суде мне делать нечего, засмеют. Ведь вы одна шайка-лейка, не так ли? И деньги давно поделены? А что касается того, зачем мы вас снимаем, то это элементарно, Олег Миронович. Мы снимаем кино. Рассчитанное на широкую аудиторию. И с таким уникальным сюжетом, аналогов которому в российской документалистике пока не было. Надеемся, что наш почин подхватят другие режиссеры. И что-то мне подсказывает, Олег Миронович, что озвученные выше
– Что вы от меня хотите, черт возьми?..
– Вы будете смеяться, Олег Миронович, но ничего. Вы снялись в эпизодической роли, большое вам спасибо. Просим прощения, что не предупредили заранее. Сцена снята, как говорится, все свободны. А сейчас хорошенько зажмурьтесь и, чур, не подглядывать, хорошо? Я подойду и перережу веревки. Учтите, если я замечу, что вы подглядываете, мне придется вас убить, и это не шутка. Досчитайте до тридцати и открывайте глаза, но не раньше. Начали, Олег Миронович…
Депутат усиленно зажмурился. Шорох, скрип, прервалось жужжание камеры. Прогнулась гнилая половица, и он услышал ровное дыхание человека. Шамкающий звук перерезаемых веревок – сначала одна, затем другая. Постукивание и дребезжание – незнакомец сложил треногу, отвинтил камеру. Зашуршала трава…
Попытки господина Брызгалова выбраться из выгребной ямы заслуживали отдельного ролика в Интернете. Он на цыпочках приблизился к краю «водоема», схватился за трухлявые половицы, подтянулся, поставив колено на край. Подал себя вперед… и тут колено съехало – поскольку два гладких предмета, и один из них под наклоном – по всем физическим законам… Он бухнулся обратно в яму, погрузился с головой! Вынырнул, исходя слезами и рвотой, повторил попытку. Снова бухнулся! Потом попробовал – сбоку вроде не так покато…
Депутат выбрался из сортира в каком-то полуобморочном-полубезумном состоянии, стаскивал с себя одежду, разделся догола, швырнул одежду в выгребную яму… И тут дошло, что там был сотовый телефон, деньги, куча документов! Он застонал – снова лезть в дерьмо было выше его сил. Да и все равно хана телефону. Куда идти? Что делать? Найдет он какую-нибудь лужу, отмоется, а потом? Воровать портки? Боже, эта деревня, кажется, заброшена. Можно поискать в домах уцелевшие тряпки…
Он даже не догадывался, что его украдкой продолжают снимать из глухого бурьяна. И впоследствии, когда очередной ролик разойдется по Интернету, именно финальные кадры с «возрождением птицы Феникс» вызовут волну ликования и ожесточенные дискуссии…
Четверг, 30 июня, 19:30
Невысокая плотная женщина в льняном домашнем костюме погладила по головке трехлетнего внука, прильнувшего к дедушке, затем наклонилась, чмокнула его в щеку.
– Пока-пока, шалунишка… – женщина распрямилась и строго сказала мужу: – Отвезешь Демьяна родителям и нигде не задерживайся, Александр. Нечего там пить чай или еще… что вы там обычно пьете. А то знаю тебя – сынок предложит посидеть за бутылочкой чая, пока обсосете косточки всем родственникам и его сослуживцам, а там и полночь. Сразу домой, Александр, понял? Объяснишь, что тебе некогда. В городе тревожно, всякое может случиться. Через час ты должен вернуться, не хочу за тебя волноваться.
– Слушаюсь, моя хозяйка, – шутливо козырнул по-польски мужчина в годах, с широкой добродушной физиономией, взял внука на руки и понес в гараж.
Женщина дождалась, пока заработает мотор «Фольксвагена», поднимется, а потом опустится шторка гаража, вздохнула и подошла к зеркалу. На нее смотрела из зазеркалья строгая черноволосая особа с морщинистой кожей. Морщинам безразлично, что она ежедневно изводит на себя килограммы крема, их с каждым месяцем все больше. Может, операцию сделать? Деньги не проблема. А для кого? Для мужа, которому безразлично, сколько у нее морщин? Для подчиненных – чтобы они за глаза обмывали ей косточки? Для вечных жалобщиков, ходящих в контору, как на работу? – перебьются.
Ничего, она потерпит. Любые возрасты хороши. Не в этом счастье. Лишь бы не было войны, как говорится, и водка для населения в магазинах не кончалась.
Она собрала в пучок пышные волосы, зафиксировала их заколкой. Волосы были ее гордостью – они не старели. Отправилась в домашнюю прачечную, зарядила белье в машинку. Прошла через гостиную в детскую – прибрала игрушки, разбросанные Демьяном. Вернулась на кухню, домыла посуду. Боже, пока дойдешь по этому огромному дому до спальни, не одной мозолью обзаведешься. Она покосилась на компьютер, стоящий в углу «многофункциональной» кухни. Жуть какая. Невольно передернула плечами. Она уже просмотрела – с подачи коллеги, зацикленной на Интернете, – ролики с участием Жирницкого, высокопоставленных деток, Брызгалова, и, понятно, не возрадовалась. Женщина была в курсе происходящего и не имела ни одной полезной мысли по поводу происходящего феномена. И как с ним бороться. Просматривая ролик, да и потом она ловила себя на мысли, что испытывает страх.
Она подошла к трехкамерному холодильнику, поблескивающему благородным металлом, чтобы убрать не съеденный малышом йогурт. И вдруг обнаружила на нем приколотый магнитом лист бумаги. Почерком мужа было выведено: «Дорогая, спустись в подвал, я оставил там для тебя сюрприз. Целую». Много позднее до нее дошло, что в тот момент она не почувствовала беспокойства. Только удивление. Странно как-то: почерк был похож на почерк Александра, и листок из блокнота, что валялся в спальне. Впрочем, что в этом странного, на него иногда находит – то коробку «Рафаэлло» подарит, которую она на дух не выносит, то цветы покупает, то дорогое постельное белье – как будто она сама не может купить… Странно не это, странно другое – почему она несколько минут назад, проходя мимо холодильника, не заметила этой записки. Ах да, старость же. Пожав плечами, она прошла под лестницу, открыла дверь, которую никогда не запирали, и спустилась в подвал. Под домом у женщины было чисто убрано – хотя, если честно, в том заслуга не ее, а мужа, который не столько занят на работе, как она. Лучше бы выключатель переделал – руки оторвать узбекским строителям, что установили выключатель в подвале на стене слева, практически в пяти метрах! Каждый раз приходится изображать балерину на цыпочках. Она засеменила через полумрак к выключателю, а когда добралась до него, прозвучал негромкий металлический голос:
– Не включайте, пожалуйста, свет, Зоя Васильевна.
Ее как током ударило, ноги приросли к полу. Она не помнила, как очутилась в старом массивном кресле рядом с выключателем. Муж приволок его сюда полгода назад – после того, как купили для гостиной приличную итальянскую мебель. Возможно, ее толкнули, или кто-то посадил… Она пришла в себя, когда уже сидела. Щелк! – и что-то защелкнулось, ее руки притянуло к подлокотникам – это еще что такое, на кресле никогда ничего подобного не было! Всматриваясь в полумрак, попробовала оторвать руки от боковин, но не смогла. Женщина похолодела, дышать стало трудно. Проступали очертания бетонных стен, напротив – стеллажи с хламом, который никому не нужен, но выбросить жалко. Оконце под потолком – господи, неужели через него забрались? Ведь его совершенно не видно снаружи…
Темнота набухала, пучилась, в ней что-то назревало… и вскоре объявилось – в образе расплывчатой кляксы. Пятно покачивалось рядом с ней – кто-то стоял и внимательно рассматривал женщину. Как он может видеть в темноте? Позади пятна находился кто-то еще, она его присутствие чувствовала всеми клеточками своего зрелого тела. Господи, помилуй, неужели и ее снимают?
– Зоя Васильевна Чаплина, 54 года, руководитель жилищной управляющей компании «Заречное». Как называют вас в народе, «Глав ЖУК»… – услышала она негромкий вибрирующий, отдающийся эхом голос.