Время прощаться
Шрифт:
Возможно, я не в силах изменить будущее, но абсолютно уверена, что буду пытаться разобраться в своем прошлом. Поэтому у меня сложился утренний ритуал. Кто-то по утрам пьет кофе и читает газету, кто-то проверяет страничку в «Фейсбуке», кто-то выпрямляет утюжком волосы и делает сотню приседаний. Что же касается меня, то я одеваюсь и иду к компьютеру. Я много времени брожу в Интернете, чаще всего на сайте NamUs.gov — официальный сайт Министерства юстиции, занимающийся пропавшими и неопознанными людьми. Быстро просматриваю базу «Неопознанные лица», удостоверяюсь, что ни один патологоанатом не добавил информацию о погибшей неопознанной
Статус: Пропавшая без вести
Имя: Элис
Девичья фамилия: Кингстон
Фамилия по мужу: Меткаф
Прозвище/вымышленное имя: Нет
Когда видели в последний раз: 16 июля 2004 года, 23:45
Возраст на время исчезновения: 36
Возраст на настоящий момент: 46
Раса: Белая
Пол: Женский
Рост: 1 м 65 см
Вес: 56,5 кг
Город: Бун, штат Нью-Гемпшир
Обстоятельства исчезновения: Элис Меткаф — натуралист и исследователь в слоновьем заповеднике в Новой Англии. Около 22:00 16 июля 2004 года она была обнаружена без сознания в двух километрах от тела смотрительницы заповедника. Женщину затоптал слон. Приблизительно в 23:00 Элис пришла в себя в больнице «Мерси Юнайтед» в Бун-Хайтс. Последней ее видела в 23:15 медсестра, которая проверяла состояние ее здоровья.
В сведениях никаких изменений. Мне ли не знать, ведь именно я их вносила.
Есть еще одна страничка, где указан мамин цвет волос (рыжий) и цвет глаз (зеленый), наличие шрамов, татуировок, протезов, которые могли бы помочь ее опознать (отсутствуют). Далее нужно указать перечень вещей, которые были на ней в момент исчезновения, но эта страница пуста, потому что я не знаю, что писать. Потом следует пустая страничка, где указывается предполагаемый способ передвижения, еще одна, где нужно указать данные из зубной карты, и следующая — для ДНК. Имеется и фотография мамы, я отсканировала снимок, который бабушка не успела спрятать на чердак: крупным планом мама, которая держит на руках меня, а сзади нас маячит слониха Мора.
Далее следует страница с полицейской контактной информацией. Один из тех, к кому нужно обращаться, Донни Бойлан, вышел в отставку, переехал во Флориду и сейчас страдает болезнью Альцгеймера (удивительно, что можно узнать благодаря поисковой системе «Гугл»). Второй — Верджил Стэнхоуп. В последний раз о нем упоминалось в полицейском бюллетене: на церемонии 13 октября 2004 года его повысили до детектива. Благодаря цифровому поисковику мне известно, что он больше не служит в полиции Буна. Далее его следы на земле теряются.
И это не такое уж редкое явление, как вам кажется.
Исчезают целыми семьями, хотя в гостиной орет телевизор, на плите кипит чайник, на полу разбросаны игрушки; а есть семьи, чьи грузовики обнаруживают на пустых стоянках или на дне местных водоемов, однако никаких следов хозяев. Исчезают девочки-старшеклассницы, после того как написали номер своего телефона незнакомому мужчине на салфетке в баре. Есть старики, которые отправились в лес, и больше их никто не видел. А еще младенцы, которых целуют на ночь, а к утру они исчезают из своих кроваток. И матери семейства, которые составили список покупок, сели в машину, но так и не вернулись домой после похода по магазинам.
— Дженна! — прерывает мои размышления бабушкин голос. — У меня не ресторан!
Я закрываю компьютер и выбегаю из спальни. Подумав, я лезу в ящик с бельем и достаю из его недр тонкий голубой шарф. Он совершенно не подходит к моим джинсовым шортам и футболке, но я все равно обвязываю его вокруг шеи, бегу вниз и плюхаюсь на один из стульев.
— Мне больше делать нечего, как только ждать тебя с тарелкой наготове, — ворчит бабушка, стоя ко мне спиной и переворачивая на сковороде блины.
Моя бабушка совершенно не похожа на бабушек, которых показывают по телевизору, — на добродушную седовласую старушку. Она работает контролером-инспектором паркоматов в местной парковочной службе, и я по пальцам могу пересчитать случаи, когда она улыбалась.
Жаль, что я не могу поговорить с ней о маме. Я имею в виду, что она помнит то, чего не знаю я, — потому что прожила с мамой целых восемнадцать лет, в то время как я только три. Как бы я хотела иметь бабушку, которая показывала бы мне в детстве фотографии бесследно исчезнувшей мамочки или пекла бы в день ее рождения торт, а не заставляла меня прятать чувства в глубине маленькой коробочки.
Не поймите меня превратно — бабушку я люблю. Она приходит в школу послушать, как я пою в хоре, готовит мне вегетарианскую еду, хотя сама любит мясо, позволяет смотреть фильмы с ограничением «Детям до 18 лет только в присутствии родителей», потому что (по ее словам) там не показывают ничего такого, чего бы я не видела и не слышала в школьных коридорах. Бабушку я люблю. Просто она не мама.
Сегодня я бабушку обманула: сказала, что буду сидеть с сыном одного из своих любимых учителей, мистера Алена, который в седьмом классе читал у нас математику. Мальчишку зовут Картер, но я называю его «Контроль над уровнем рождаемости», потому что он — отличный аргумент против размножения. Я еще никогда не встречала такого некрасивого ребенка. У него огромная голова, и когда он смотрит на меня, мне кажется, что он читает мои мысли.
Бабушка разворачивается, на лопаточке у нее лежит блин, и замирает, когда видит намотанный вокруг моей шеи шарф. Откровенно говоря, он совершенно не подходит к моему наряду, но не из-за этого она поджимает губы. Она качает головой, выражая молчаливое осуждение, и, накладывая еду, громко стучит лопаточкой по тарелке.
— Решила добавить яркую деталь, — оправдываюсь я.
Бабушка никогда не говорит со мной о маме. Если внутри у меня после ее исчезновения образовалась пустота, то у бабушки все клокочет от злости. Она не может простить маму за то, что та сбежала — если она действительно сбежала. А альтернативы бабушка не приемлет — что мама не может вернуться потому, что мертва.