Время проснуться дракону
Шрифт:
– Да… наверное. Сейчас подождем, что там отец насмотрит, и решим, – ответила ему Льнянка.
– Я понимаю, конечно, Судьба-а. Но и Судьбу ведь можно изменить – если действовать решительно. Вот, в твоем случае – ни куда вообще не ездить! Осталась бы здесь, вышла за меня, к примеру, замуж и жила бы с нами в Лесу – на радость отцу с матерью!
– Э, дружище, а не староват ли ты для моей дочери! – усмехнулся на эту высказанную приятелем сомнительную сентенцию, отец.
– Да я ж сказал « к примеру» – не хочет за меня, пусть идет за кого другого: за эльфа, за тритона, за фавна помоложе! Да твою дочь любой в нашем Лесу, с удовольствием за себя
Девушка на это утомленно подкатила глаза, как делала всегда, реагируя на подобные выходки фавна, но того уже понесло как обычно, когда он по поводу женщин высказывался:
– Да и жена у тебя красавица! А уж Масляна, вообще – огонь женщина! А уж тело то, какое – добротное, гладкое, не у каждой нимфы в возрасте, такое-то бывает! – при этом он на себе показал, что значит добротно и гладко в его понимании, округлив руками высокий бюст и полные бедра.
– Да уймись ты, наконец, сластолюбец старый! Постеснялся бы чуток – ты ж не далее, как минуту назад к внучке ее подкатывал! – засмеялся эльф.
– Да я че – я не че! Так только… Маслянка, еще по молодости зим своих, двум фавнам по рогам-то надавала! А потом же, за какого-то отставного вояку замуж вышла да дочь от него родила – жену твою. Ну, ты знаешь… – уже видно не знал, как остановиться фавн. – И прожила с ним долго – по людским меркам, конечно. Он и помер от старости – еще до твоего рождения, – кивнул он Льнянке.
– Я знаю про деда… – недовольно ответила та. Ну не любила она, когда об отличиях их женской половины семьи от других людей упоминали. Жила то она, в основном, в их мире.
Отец, тем не менее, купился на лесть приятеля своим женщинам, и заулыбавшись, попытался развить удобную для него тему:
– А что, может правда, дочь – ну ее, эту предсказанную тебе дорогу! Выйдешь замуж, внуков нам с матерью нарожаешь… – мечтательно протянул он.
– Папа! – строго прервала отцовские мечтания Льнянка. – Давай, посмотри уже в шар! – и выразительно кинула взгляд на окно, где солнце, к этому моменту, давно уж перевалило свой полуденный предел.
Пока отец вновь раздувал потухший было огонь под шаром, делал пассы и бормотал заклинания, а потом долго-долго вглядывался в него, на Льняну накатила какая-то отрешенно-грустная задумчивость и второй раз, с того момента как она решилась на пробу своей судьбы, пришло осознание тех потерь, которыми ей грозило будущее.
«А может быть, правда – ну его это предначертание! Выйти замуж за того же Сажа, зажить спокойной, полной неги и развлечений жизнью. А что? Она хорошо его знает. Мужчина он интересный. Конечно, не так как отец, с его строгой и утонченной эльфийской красотой, но по-своему тоже очень даже хорош» – она перевела свой взгляд на фавна, который в отсутствии кальяна и вынужденный молчать пока его приятель занимается серьезным делом, стащил со стола какой-то старый том и был занят чтением.
Конечно, какая-нибудь крестьянка, узрев рогатого с козлиными копытами здорового мужика, с воплями бы кинулась наутек. Но для нее, Льнянки, проводившей в Дриадовом Лесу с самого раннего детства много времени, и сатиры, и тритоны, и местные эльфы с зеленоватыми волосами с их странной и даже пугающей для человеческого глаза внешностью, были родными и привычными.
Так что, разглядывая сидящего напротив нее сатира, она видела не чудовище, а очень даже симпатичного мужчину – смуглого, с четкими лепными чертами лица, с красивыми раскосыми глазами, темный блеск которых подчеркивала искрящаяся рубиновая слеза – серьга, спускающаяся с правого уха.
Ее совершенно не шокировали его рога и копыта. Она видела только изысканной формы холеные руки, длинные пальцы, унизанные золотыми кольцами, и рельефный торс, вполне себе по-человечески только слегка заросший волосами.
А уж отношение к своим женщинам, у мужской части обитателей Леса, вообще не шло ни в какое сравнение с людским. Своих жен они холили и лелеяли, нежно оберегая и гордясь ими. Они, конечно, вступали в борьбу, если находился соперник – на рогах и кулаках выясняя отношения, но это в большей степени был ритуал, чем настоящая битва, ведь все равно, в итоге выбор делала дама, облюбованная соперниками.
Вон у того же Сажа, как с детства наблюдала Льнянка, все шесть жен: три дриады, две русалки и даже утонченная эльфийка Амирель, жили в довольстве и радости, развлекаясь на свой вкус и занимаясь любимым делом, если таковое было – и на всех у него хватало любви и внимания.
И она бы могла жить себе такой же спокойной и неприхотливой, полной удовольствий жизнью – стоило только согласиться с отцом и выбрать себе мужа из обитателей Леса.
Она смогла бы заняться вплотную эльфийской магией, как всегда мечтала, и отец помог бы ей.
Могла бы резвиться в озерах и реках целыми днями со своими подружками–русалками – это ж только неграмотные крестьяне считают, что те всю жизнь так и живут с рыбьими хвостами, не выходя на берег. Да плевое дело – чуть пошептать и вот они – две стройные сильные ножки, готовые нести тебя в лес танцевать при луне с дриадами! Да и обратный процесс, из ножек – в хвост, даже для той же Льнянки, проблемы не составлял.
Можно будет еще и музыкой вплотную заняться. Голосок, какой–никакой, у нее есть, но вот арфы и лютни она так и не освоила, только на сиринге и сподобилась научиться играть.
Времени впереди будет много…
От мысли о том, что времени у нее будет ой как много, если она останется дома, размышления ее привели вот куда: а как долго она, Льняна, с ее нетерпеливостью и стремлением бежать вперед, сможет прожить в этой спокойной, неспешной, томной атмосфере Дриадова Леса?
Как долго ее будет забавлять, и удовлетворять эта полная удовольствий, неги и плотских радостей жизнь? Как скоро она «закиснет» в этом «сладком болоте», наплясавшись, напевшись и наплетясь кос с цветами? Как скоро ей все надоест и от недовольства собой и своей жизнью она закинет подальше магические манускрипты и разругается со своими легкомысленными подружками, которые, в отличие от нее, другой-то жизни и не знали. Да что греха таить – никогда и не были предназначены к ней.
А вот ей, Льнянке, и характер дан неугомонный, с тягой к бурной, неспокойной, расцвеченной событиями жизни. И сила дана магическая необыкновенная, замешанная и на людском, и на эльфийском, и на дриадовом волшебстве.
Недаром, еще, когда она была ребенком, отец наглядел в своем хрустальном шаре что впереди ее ждут разные события: и опасные, и интересные, и великие… стоит только отойти подальше от Леса. И условие было одно – подходящие ей для этой дороги попутчики…
Тут отец, утомленно отвернувшись от шара, произнес, прерывая ее мечущиеся мысли: