Время против времени
Шрифт:
— Ничего не понимаю. Смысла не понимаю, — стонет Мартин.
— Попробуем понять, — размышляю я вслух. — Пит отдал рекомендацию Жанвье. Тот прочитал и вернул ее Питу. Что за сим последовало, известно. Письмо купили и подбросили убитому.
Мартин все еще не понимает.
— Зачем? Луи Репье не Пит Селби.
— А планы Мердока не учитываешь?
— При чем здесь Мердок? — горячится Мартин. — Ему был нужен чистый лист с подписью Стила, а не рекомендация какому-то Питеру Селби.
— Тогда она была ему не нужна.
— А теперь понадобилась?
— Тогда
— Все-таки не понимаю, почему?
— Может быть, кого-то специально послали, а может быть, кто-то дежурил в ближайшем полицейском участке. Как расписал бы он войну популистов с «джентльменами»? «Убийство в „Аполло“». Как добываются голоса на предстоящих выборах? Популистский агент пишет историю партии, а другой агент с его рекомендацией расстреливает своих противников. А подписывается под сей операцией не кто иной, как честнейший, почтенный и уважаемый всеми сенатор Стил.
— Помнишь, я тебе рассказывал, — вспоминая, говорит он, — что из Бидо собираются сделать пудинг? Я ведь думал, что речь идет о гангстерских междоусобицах.
— Не ври, Дон. Не думал ты об этом. Прекрасно знал, что здесь не Сицилия и не Манхеттен. И на земной аршин ничего мерить нельзя. И не Пасква замыслил всю эту акцию — он вообще не умеет мыслить. Задумал ее изворотливый и хитрый политиканствующий ум. Вот так.
Мартин, уже привыкший к тому, что в сложных положениях именно я принимаю решения, молчит. И, не дожидаясь вопроса, я говорю:
— Возвращайся в редакцию и разузнай, что дают они в утренний номер. Доказательств у них нет. Значит, все, что они напишут о причастности популистов к преступлению в «Аполло» — брехня. Впрочем, думаю, на это они не пойдут: повод для обвинения в клевете очевиден. Если тебя вызовет редактор или Мердок — может и такое случиться, — говори правду. Не исключено, что пребывание твое в «Аполло» уже засекли.
Мы оба молчим, понимая, что преступление в «Аполло» заставляет торопиться. Снимаю с вешалки сюртук и меняю шлепанцы на штиблеты.
— Ты куда? — спрашивает Мартин.
— К Бойлю.
— Во-первых, уже поздно.
— Он еще работает. Он долго задерживается.
— А во-вторых, зачем?
— Надо полностью рассчитаться с Пасквой. Думаю. Бойль это сможет.
— На каком основании?
— С предвыборным шантажом подождем. Надо еще собрать все необходимые материалы. Но с убийством все ясно. Есть два достаточно авторитетных свидетеля, узнавших убийцу.
— Не боишься? — спрашивает Мартин.
— Кого?
— Мердока, конечно.
— Пистолеты нам не понадобятся, Дон. Да и посылать убийц к советнику сенатора он, как будущий коллега Стила, тоже не будет. Ограничимся словесной дуэлью. Ну, а результат ее предсказать трудно. — С этими словами я открываю дверь в коридор — он тих и безлюден — и добавляю:
— Выходим поодиночке.
На улице, пропустив Мартина вперед в дождливую, промозглую ночь, нанимаю ползущий мимо фиакр с полусонным кучером, который сразу просыпается от моего окрика и чуть не роняет бич, похожий на цирковой шамбарьер. Полицейское управление находится в двадцати минутах езды. Бойль сам встречает меня у дверей своего кабинета: уже поздно, и секретарша давно ушла.
— Признаюсь, что я не удивлен вашим появлением, советник, — улыбаясь, говорит Бойль. — Мне уже доложили о происшедшем в «Аполло».
— Я просил это сделать немедленно.
— Убийство произошло на ваших глазах?
— Да. И я был не один, а с моим коллегой, мистером Мартином.
— Знаю. Но зачем же вы поторопились информировать об этом меня? Достаточно было бы и кантональной полиции.
— Прочитайте завтра утренний выпуск «Джентльмена», и вы поймете. Какой вой там подымется по этому поводу! Ведь убитый Бидо и его партнеры — это «джентльменская» избирательная агентура в самом кантоне.
— Но это не политическое убийство, Ано. «Джентльмен» нам его не припишет.
— А кому припишет его «Брэд энд баттер»? Мартин писать не будет… А вдруг выскажется кто-то другой?
— Спасибо вам за подсказку, советник. Что же требуется от меня?
— То, что потребуют от вас «Джентльмен» и другие газеты. Остановить бандитизм и задержать убийцу.
— Если бы мы его знали!
— Мы знаем. Я и мистер Мартин. Мы узнали его, несмотря на платочную маскировку. Это Чек Пасква. Личность, известная полиции всех кантонов.
Бойль задумывается. Он все понял, но почему-то молчит. Я жду.
— Чек Пасква? — полувопросительно повторяет он. — Личность действительно хорошо нам известная. А откуда вы его знаете?
Я рассказываю о наших встречах и о шантажном бизнесе Пасквы. Бойль еще пуще заинтересован. Еще бы! К уголовщине примешивается политика.
— Паскву мы, конечно задержим, — говорит он. — Пока только по делу «Аполло». Об остальном подумаем. Тут сложнее.
— Мердок? — задаю вопрос в упор.
Вместо ответа Бойль спрашивает:
— А мистер Мартин знает жертв шантажа?
— Есть признание землевладелицы — мистер Мартин назовет вам ее имя и адрес — в том, что некий проезжий субъект требовал от нее и всех ее работников голосовать за реставраторов, угрожая в противном случае спалить урожай. Предъявите ей фотокарточку Пасквы, и она его узнает.
— Кислое дело, — вздыхает Бойль. — С хорошим адвокатом он сумеет выкрутиться.
Мы понимаем друг друга. Король может защитить пешку, но, даже выиграв пешку, мы еще не окажемся в той позиции, чтобы сказать ему: «Шах!» Мердок может и отдать эту пешку, если она ему уже не нужна. Но политический шантаж реставраторов так и останется нераскрытым.