Время собирать камни

Если я думал, что страна забудет своего героя, отпустив его в свободное плавание, то я глубоко ошибался. Уже по прилёту в Дюссельдорф, где меня ждал частный небольшой самолёт президента компании «Adidas», то первым я увидел хмурого человека в сером костюме тройке, представившемся представителем посольства СССР в ГДР и сообщил, что будет моим сопровождающим на всё время этой командировки. Меня данная информация понятное дело не обрадовала, но выбора всё равно не было и мы, забравшись в предоставленный самолёт вылетели в сторону городка Херцогенаурахе, который был основной базой фирмы «Adidas».

На маленьком аэродроме нас встречал лично Адольф Дасслер, и когда мы устроились в салоне

— Уберите все развлекательные мероприятия и туристические поездки, — спокойно сказал я, видя, как вытягивается лицо моего сопровождающего, сидящего по соседству, — вместо них вставьте встречи с дизайнерами одежды и обуви.

— Но Иван! — изумился глава «Adidas», — неужели вы не хотите посмотреть что-то вне завода?

— О, вот кстати, добавьте экскурсию по цехам производства, если так хотите, — обрадовался я, — и предлагаю сразу после устройства в гостинице, и небольшого обеда, с неё и начать, пока вы нужных людей соберёте.

Немец удивлённо на меня посмотрел, но спорить не стал, лишь покачав головой. Вскоре мы прибыли в гостиницу, находящуюся на территории огромного промышленного комплекса и пообедав, отправились по мной намеченному маршруту. Мне было интересно всё! Бедные сопровождающие скоро покрылись потом и удивлённо переглядывались между собой, когда я засыпал их вопросами об используемых материалах, что нового есть из того, что они ещё не запустили в серийное производство и замучил их до того, что они согласились отвести меня в святая святых — свои лаборатории, где разрабатывали новые материалы для одежды и обуви. Сдав меня в руки научных сотрудников, они облегчённо выдохнули, поскольку моё внимание переключилось на других людей.

Я внимательно слушал, запоминал и затем под удивлённые взгляды сотрудников отобрал несколько образцов ткани и кожи, из которых сказал будем шить форму и делать обувь. Для сборной СССР же, достаточно будет того, что имелось сейчас, ничего придумывать нового не нужно.

Далеко за полночь, когда я уже с хрипотой в горле ругался с закройщиками на жутчайшей смеси английского, немецкого и русского языков, показывая, какие шиповки хочу в итоге получить, в цехе появился Адольф и с трудом уговорил меня отправиться спать, поскольку завтра утром можно было продолжить разговор, а сегодня нужно было дать людям отдохнуть. Правда, когда мы шли в гостиницу, я вывалил на него всё своё недовольство текущей обувью, он послушал меня и вместо того, чтобы пойти дальше, развернулся и мы вернулись в цех, где мастера собирались домой. К моим вопросам он добавил свои, заставив их застонать от происходящего бесчинства руководства. Оказалось, Дасслер был ещё тем маньяком своей работы и борьбы за качество, поэтому мы с ним нашли друг друга и не отстали от дизайнеров и закройщиков, до тех пор, пока не добились того, что нужно было мне. Я не стал требовать невозможного, а просто для шиповок взял самую популярную модель из тех, в каких бегали действующие спортсмены моего времени — Nike Zoom Superfly elite и старался подогнать под них те материалы, что имелись на мощностях и в лабораториях «Adidas». То же касалось и кроссовок с формой, надёжные, популярные образцы, ничего более.

— Господин Дасслер, — осторожно поинтересовался глава отдела маркетинга, смотря на президента, который рассматривал прообраз той шиповки, которую требовал себе странный русский, держа первый образец в своих руках.

— Господин Дасслер!

— Да Норед? — очнулся тот, отходя от созерцания.

— Мы ведь планировали запустить рекламу трилистника, нашего нового знака бренда, — продолжил глава отдела маркетинга, — Иван же настаивает на том, чтобы на его шиповках были изображены три наши чёрные полоски, только разной высоты, от меньшей к большей. Такой задумки у нас никогда не было и неизвестно как это изменение воспримут покупатели, исследований также на эту тему не проводилось.

— Он потому и предложил использовать этот небольшой знак только на его серии обуви и одежды — «Forever Faster», — ответил Адольф, показывая шиповку подчинённому, — что скажешь?

— Это слишком отличается оттого, что мы делаем сейчас, — глава маркетинга пожал плечами, — как и тот экспериментальный материал, из которого он просит сшить себе форму. Он не прошёл ещё всех проверок, мы не знаем, как он поведёт себя на теле спортсмена, как, впрочем, и то из чего изготовили этот образец.

— Но ты согласен же, что он своим появлением на переговорах, сэкономил нам кучу денег?

— Да, безусловно, — вынужден был признать очевидное Норед Гетт.

— Тогда пусть творит то, что хочет, по рукам ему мы бить не будем, поскольку признаюсь тебе честно, мне самому очень нравится эта обувь, — тихо сказал президент «Adidas», — минимализм и простота, вот что я вижу, когда эта шиповка окажется полностью готовой.

— Всё равно согласно контракта, его образцы обуви и одежды мы не имеем права продавать до Олимпиады в Мюнхене, — вздохнул Гетт, — если он станет там дважды олимпийским чемпионам, то интерес к его персоне и в том, в чём он одет, взлетит многократно, что нам на руку в любом случае.

— Хорошо, пусть его линейка идёт параллельно основной, не будем ничего менять в нашей стратегии, — произнёс по-прежнему задумчиво Адольф Дасслер, — посмотрим, что из этого всего выйдет. Но этот русский крайне занимательная личность, согласись?

— Да, а вы видели, как его опасается сопровождающий? — подметил глава отдела маркетинга, — обычно это происходит наоборот.

— Да, вокруг Ивана слишком много тайн и непонятного, но контракт заключен, поздно уже что-то менять.

С неметчины, спустя неделю, я возвращался абсолютно счастливым, бережно прижимая к себе пару шиповок и кроссовок, существующих в готовом, законченном виде в единственном экземпляре во всём мире. Форму и новые более улучшенные образцы обуви для нашей совместной линейки «Forever Faster», немцы обещали мне поставлять весь этот и следующий год до самой Олимпиады, чтобы я тестировал их и давал им сразу обратную связь. На что я с удовольствием согласился, поскольку в эту сделку входили также и простые спортивные кроссовки, которые я носил в быту. Так что договорённость о получении халявной хорошей обуви и одежды, на все случаи жизни в течение двух лет, было отличным завершением моей командировки. Если кто остался недоволен, так это мой сопровождающий, который кроме завода и цехов ничего больше не увидел, но это были уже его проблемы, поэтому сухо попрощавшись с ним в Дюссельдорфе, я пересел на самолёт регулярных рейсов и вылетел обратно в Москву.

Поздоровавшись с охраной внизу дома, я вызвал лифт, и поймал на себе их смущённые взгляды в отражении начиненной до блеска металлической поверхности. Повернувшись, я увидел, как они сделали вид, что смотрят вовсе не на меня. Это было крайне странно, поэтому моё благодушное настроение тут же пропало, я убрал спортивную сумку за спину, а в руку положил явару.

Лифт прибыл на мой этаж, и прежде чем выйти из него, я аккуратно осмотрелся. Никого не было видно, но выйдя на площадку я тут же увидел, как на лестнице, прижавшись боком к стене и сидя прямо на бетонных ступеньках, спит черноволосая, миниатюрная девушка лет восемнадцати. Лица её не было видно, но я зная, как мне «везёт» с девушками, стал аккуратнее ступать, чтобы пробраться мимо не потревожив её. Не дай бог ещё проснётся. Угу, так мне это и удалось. Когда я было обрадовался, что прошёл мимо, позади раздался голос.