Время терпеливых (Мария Ростовская)
Шрифт:
— Больше никого?
— Никого, Андрей Мстиславич! И в юрте пусто, голодранец хозяин-то! Коней четыре головы, баранов да овец три десятка, и корова одна ещё…
Князь махнул рукой.
— Не зажигать! Распугаем токмо других. Айда дальше, время дорого.
— Баранов резать?
— Ну неужто оставим? И корову резать тож! Коней с собой. Всё, действуйте!
…
— … Это ещё что, это разве Волга! Вот дальше будет настоящая Волга. По весне так чисто море-океан, берегов не видно!
— Да не ври, старче,
— Эх, парень… Сам вскорости увидишь, тогда и поглядим, кто врёт!
Кормщик поудобнее перехватил рукоять рулевого весла и навалился, выправляя ладью по течению — западный ветер, косо бивший в парус, всё время норовил отжать судно к левому берегу. Князь Ярослав разглядывал берега, плывущие мимо. Вот она, Булгария… Бывшая Булгария, теперь уже можно сказать это прямо.
Берега, уже подёрнутые полупрозрачной зелёной дымкой, из-за удалённости ползли назад, казалось, еле-еле, хотя караван, подгоняемый ветром, шёл вниз по течению со скоростью не меньше пятнадцати вёрст в час. Солнце уже сильно припекало, но близость холодной воды скрадывала жару. Свита князя разместилась на лавках для гребцов — кто сидел верхом на лавке, привалясь спиной к борту, кто лежал, прикрыв лицо от солнца. Разговоры вспыхивали тут и там, вяло и лениво, и так же гасли.
Для похода Ярослав выбрал три самые большие сорокавёсельные ладьи, в которых разместилось до трёхсот человек. Князь выбрал их прежде всего потому, что посудины эти имели довольно вместительные трюмы, тогда как более мелкие ладьи обычно трюма не имели, и товар просто укладывался на дно, под лавками для гребцов. Ярослав усмехнулся — негоже соболям и куницам, кадкам с мёдом и брускам воска торчать на всеобщем обозрении… А это ещё что?!
— Глянь, княже, никак, нас перехватить хотят?
На берегу горели костры, суетились какие-то люди, сталкивая в воду длинные низкие лодки. Одна, две, три…
— А ну, к бою! — Ярослав решительно повернулся к людям. — Доспех мне, шлем и меч!
Витязи, враз утратив сонный вид, быстро и без суеты занимали свои места. Ярослав ухмыльнулся. Должно быть, речные разбойники приняли их за обычный купеческий караван. Однако, какая наглость у здешних татей, видно, никто не пугает их… Ну что же, сейчас ребята получат свой последний урок.
— Эйе, а ну, к берегу правь! — раздался гортанный голос, довольно сносно говоривший по-русски.
— С какого перепугу?! — сложив руки рупором, прокричал в ответ боярин из свиты князя.
Вместо ответа в борт ладьи впилась стрела. Боярин оглянулся на князя. Ярослав кивнул, и тотчас длинная стрела из тяжёлого русского лука со свистом ушла к цели. С коротким воплем стрелок вылетел за борт и скрылся в волнах.
— Эй, тати! А ну, бросить вёсла и руки всем вверх поднять! Считаю до двух! — снова прокричал боярин.
На лодках возникло замешательство, очевидно, нападавшие осознали всю серьёзность сложившейся ситуации.
— Эйе, не стрелять, иначе смерть всем вам! Мы есть застава великого Бату-хана! Денга плати за проход, да!
— Перед тобой посольство великого князя Владимирского, направляющегося к великому Бату-хану по его приглашению! Кто у вас главный?
Замешательство усилилось.
— Зачем моего человека убили, да? Отвечать будешь!
— Слушать меня внимательно! — вступил в разговор Ярослав. — Я князь Ярослав Владимирский, а вот кто вы такие, неясно! И отвечать за всё придётся тебе, как тебя там! Нападение на посольство! Сказано вам, бросить вёсла и руки вверх поднять! Раз!
Ладьи уже подошли вплотную, и были видны бледные лица сидевших вплотную друг к другу в низких лодках монголов. Очевидно, до начальника заставы дошло, что сейчас их всех перебьют и отвечать за это никто не собирается.
— Эйе, не стрелять! — в середине второй лодки встал во весь рост татарин в круглом железном шлеме, одетый неотличимо от других. — Мой начальник! Адык моё имя, да! Привет тебе, великы коназ Еруслаб! Надо тебе на берег, да! Тамга получи надо, чтобы дальше ходи!
— Зачем бы это мне? — хмыкнул Ярослав.
— Нехорошо говоришь! Дальше много застава будет, тамга покажи, дальше иди. Нет, тогда плохо! Там урусски говорить никто не знай, сразу нападай, коли тамга нету! Везде воевать будешь, да?
Гребцы в лодках уже выдыхались, гребя изо всех сил, стараясь удержаться вровень с идущими под парусом кораблями. Ярослав задумался. Может, и не врёт…
Ярослав тряхнул головой. Нет, так не пойдёт. Так всю дань по дороге раздать придётся. И потом, честь посольская не пустой звук, чтобы вот так вот любой сотник чумазый мог диктовать условия великому князю.
— Слушай меня, Адык! Бросай свою тамгу в лодью! На берег мы сходить не собираемся, некогда нам!
— Нету здесь тамга, на берег надо ходи!
— Ну тогда прощай!
Монгол сделал знак своим людям, и те разом перестали грести, затабанив лодку вёслами. Глядя на оставленную за кормой заставу, Ярослав на секунду пожалел было — может, и впрямь надо было получить тамгу эту самую… А, пёс их раздери!
— Слышь, Всеволодович, а ведь татарина-то мы ухлопали, — сказал вдруг боярин, тоже из-под руки оглядывая речную гладь.
— Да и леший с ним! Одним больше, одним меньше — кто их считает?!
…
— … Через Карпаты с конями не пройти тебе, Андрей Мстиславич!
Князь Андрей тяжело смотрел на человека, подсунутого ему князем Даниилом. Верный, мол, человек, да ловкий к тому же… Может, кому и верный, и уж что ловок без меры, тут никаких сомнений нет.
— Договаривались мы как с Данило Романычем? По полугривне пара, стало быть, за четыре коня гривна. Поправь, может, я неверно считаю, два и два сложить не умею?
— Два и два сложены верно, да вот общий счёт не таков нынче, — несогласно мотнул головой посредник. — Серебро нынче сильно выросло в цене-то, Андрей Мстиславич. Почитай, одних даней сколько! Нынче на Волыни за пару коней гривны не выручишь…