Время тихой красоты. Избранные стихотворения
Шрифт:
В мир неведомый спеша…
Так, наверно, отлетает
К Богу светлая душа.
«И нужна была для счастья только малость…»
И нужна была для счастья только малость,
Только детство, только лето, наконец,
Керосиновую лампу, как смеркалось,
Чтоб под вечер зажигал для нас отец.
Это было время тихих обретений,
Огонёк от дуновений трепетал,
Как живые по стене скользили
Все родные засыпали, я читал.
Абажур бумажный, темень за спиною,
И казались бесконечными лета.
И читал я, забывая всё иное,
Как потом уж не читалось никогда.
Рядом сад шумел – вишнёвое соседство,
Что-то липы мне шептали в вышине.
Только книги, только лето, только детство
И других богатств не нужно было мне.
Детство дальше, ощущения те глуше,
Но с годами начинал я понимать
То, что счастье наше вовсе не снаружи,
Это внутренняя наша благодать.
Белый цвет
От ромашек бело,
К цвету белому глаз не привыкнет.
Доброй белой стеной
Обступили берёзы вокруг.
Что-то в чаще мелькнёт,
Что-то белое в роще возникнет
И исчезнет опять,
Словно тайный, неведомый друг.
Белый цвет, белый цвет —
Это празднество белого света.
Да хранит мою жизнь
Эта нежная, белая бронь.
Я в окошко смотрю —
Там в истоке беспечного лета,
Словно чьи-то надежды,
Стоит у ворот белый конь.
Оттого всё вокруг
Для души означает немало:
Дальний стук топора,
Скрип колодца, в низине – река.
Где-то свищет коса —
Это время покосов настало,
Но на белы ромашки
Подняться ли может рука?
Чувства времени нет.
Это счастье – решу я несмело.
Сколько ж там позади?
День сегодняшний или же год?
Усмотреть не сумел,
Как прозрачная даль загустела,
Не услышал, как вечер
В сиреневый колокол бьёт.
«Так вот жизнь и проходит», —
Мне бабушка как-то сказала.
А не верилось мне,
Я не чувствовал лет за спиной.
Но в окно я смотрю:
У старинной калитки устало
Грустно щиплет траву
Вместо белого – конь вороной.
Но ещё мне сиянье
От белого света осталось.
Но белеют приветно
Ромашки на сонном лугу.
Хорошо и покойно,
И хочется самую малость,
Чтоб осталось другим
То, что в сердце давно берегу.
«Образ в памяти лелея…»
Образ в памяти лелея,
На заброшенном пруду,
Вдруг барьер преодолея,
Я в минувшее уйду.
Изменилось измеренье,
Время движется назад,
Ты в моём воображеньи —
Лик старинный, белый плат.
Зелен цвет, бездонны очи,
Образ близок и далёк,
В старорусском узорочье,
Где тебя встречать я мог?
Но приходит это редко,
Как видение во сне.
Или это память предков
Пробуждается во мне.
Ладога
Ах, на юге мне делать нечего!
Вам придётся искать меня
Там, где тонкая шуйца вечера
Дарит солнце деснице дня.
Ночи белые, образ северный…
Эту чистую строгость любя,
Каждый год, словно мир затерянный,
Открываю я для себя.
Здесь с утратами ум смиряется,
И вся суетность далека
У костра, если надвигается
Ночь из неба и молока.
Всё родное и безыскусное,
И легко в этот сонный час,
В вышине что-то светло-грустное
Прокричит, протрубит бекас.
Лес еловый дохнёт особенно,
Вдруг сорвётся глухарь в полёт,
Пахнет рыбой вода – это Родина!
Сердце нежностью вдруг сожмёт.
«Время нам завесы приоткрыло…»
Время нам завесы приоткрыло,
Опыты тончайшие – чисты.
В зелени – сознательная сила,
Чувствуют деревья и кусты.
Чувствуют, но что? – Никто не знает.
Но их мир не так от нас далёк,
Если вдруг хозяйка умирает —
Засыхает на окне цветок!
Братья наши самые меньшие!
Просто мы, медлительность поправ,
По спирали времени спешили,
Близкое себе не распознав.
Что же! Вам за нами не угнаться.
Сбросим скорость мы, чтоб налегке,
Счастливо лицом к стволу прижаться,
К жёсткой и морщинистой щеке.
А заря прозрачно отгорела,
По всему – усилится мороз.
Я стою, своим дыханьем грея,
Пальчики холодные берёз.
«Рыжий сеттер носится по полю…»
Рыжий сеттер носится по полю,
А зачем – и сам не знает он.
Просто снег и поле – это воля,
Воля из прапращурных времён.