Время Удачных 20.14
Шрифт:
С пакетом вместо сумки, где всегда пара – тройка общих тетрадей и как обычно пешком – люблю ходить ведь городок позволял; я возвращался с учебы. Хотя был голодным – время три дня, а обязательно забегал в дворовый клуб. У нас – сколько себя помнил: всегда в соседнем доме клуб был: “Романтик” называется. Для детей: кружки разные, секции, даже воспитатель присутствовал. И взрослые также, нередко находились. Кто в карты, кто в домино. Женщины вязали, – то есть руками работали и языками. На улице прохладно – север, так вот на лавочке с ребенком не посидишь. А в помещении всегда тепло, светло и чисто. Места всем хватало. Одни уходили – детки, другие – взрослые заходили.
И я точно также забегал, до дяди Паши. Он – наша местная знаменитость: Ветеран войны. А однажды, на светлый праздник Девятое мая, дядя Паша надел парадную форму. Я чуть не обалдел… Да что я? Весь наш небольшой городок тогда хвастался: У нашего дяди Паши, ордена за Победу над Германией. Вот так!
И правда, что говорят в народе: Герои обычно не хвастаются. Такой вот и он. Павел Васильевич Усик. Обыкновенный лейтенант Великой войны.
Очки только толстые – возраст. Но сам крепкий, высокий, правда и с животиком. А руки: так вообще, как у Рембо – сильные. Поздороваешься и думаешь: Вот каким надо быть, богатырем – силачом!
Наш дядя Паша был добрый. Кому анекдот расскажет, ребенку конфетку предложит. Сам же, любил в шахматы играть: с кем – то, или просто с собой. А еще: что – то умное по учебнику или журналу рассматривал. Расставлял фигуры и сидел, мыслил: обыгрывал в заочную гроссмейстеров. Он так и меня этой разумной игре научил. Отсюда не удивительно, что деревянные фигурки поначалу, даже сниться стали…
Сейчас нашего ветерана нет, давно ушел. Думаю, что в рай. Ведь всегда говорил, что там любимая жена давно дожидается. Его детки разъехались, по большой нашей стране; вот Пал Василич и жил один. Любил пофилософствовать – поразмышлять на досуге. А нам, по многочисленным просьбам и глядя в глаза рассказывал: как он, совсем семнадцатилетним мальчишкой попал на фронт. Крепкий же был – сибиряк. И на вид: все восемнадцать – двадцать лет. Вот и прибавил в документе необходимое. Родители тоже были на фронте, а бабушке не до него – детей орава. Так и пошел Пашка: из Сибири, из Томска – родичам, да и всей стране помогать.
– Вот какие тогда люди были, не то что мы! Думаем только за себя. Чтобы самому выжить…
Воевал сперва у нашей столицы, Москвы.
– Сначала, – рассказывал Пал Василич: Мы этому Хитлеру хвост на рога под Москвой накрутили. А потом оторвали и погнали им зверя, до самого логова – до Берлинской норы. Сколько людей положили, чтобы свободными жить на нашей земле, – глубоко вздыхая, ветеран погружался внутрь; даже внешне становился печальным.
– Главное, запоминай малыш, – он всех детей малышами звал.
– Родина одна, она всегда одна и та же! Правители приходят и уходят. И хорошие бывают и не очень, ведь все люди разные. Но страна и народ российский остаются. Дружный, сплоченный, единый народ. Ведь по-другому нельзя, сожрут. Поэтому, будь всегда готовым! И если надо бежать – то беги, а если дать сдачи – бей! Всегда думай и действуй, а не жди первым помощи. Рассчитывай только на себя. Ведь когда начнешь действовать по ситуации, сам увидишь: как помощь поспевает. Так всегда было. Наше дело правое – Мы победили. А потребуется, легко сможем повторить! Вот и не сдавайтесь никогда, Россияне.
Как бы замечательно было с ним встретиться – еще поговорить. Для нас – мальчишек, авторитет Ветерана – Победителя с грудью в орденах и медалях, был непререкаем. В общем, что могло быть лучше для меня – ребенка, у которого родители постоянно работали; а дедушки и бабушки рано ушли. Думаю: подорвали они здоровье, на боевых и трудовых вахтах…
Впервые это правило: “Надо бежать – беги, а бить – бей, и вообще: сам действуй по обстановке!” – мне пригодилось лет в семь. В тот год, когда родителей пригласили на свадьбу. Далеко от Якутии и Крыма, аж за Южный Урал. Вот мы всей семьей – вчетвером и поехали летом на поезде. Это запомнил хорошо, отложилось: Стояла жара. Было душно и безветренно. А еще, что красиво летом в деревне, – подтверждаю. И воздух чистейший, – хотя запах навоза и присутствовал, но никого там особо не напрягал. Так вот, пока взрослые то да се; я – семилетний хлопец, еще и нарядно – торжественно одетый, пошел на улицу – погулять. До магазина и назад, на часик.
Магазин у них, если честно – был скромный. По теперешним меркам. Но зато, в нем все было: и хозяйственные товары, и продукты питания. Три в одном: “Универсам” – одним словом. И продавщицы, кстати, все были одеты в белые халаты.
– Вспоминаете? Что раньше во всех магазинах, в продуктовых отделах имелись чистые халаты и колпаки. А сейчас черт те что: то курят на входе эти женщины, то еще что – то похожее из себя изображают. Посмотришь с улицы и покупать – заходить туда не очень хочется.
Верно?! Так вот: возвращался я неспешно и по обочине. А так как машин, да и вообще никого не было; преспокойно рассуждал:
– Никого – точно тихий час после обеда. Или, может просто в жару не выходят? У нас – то, в Якутии такой погоде радуются: ведь скоротечна и редка. Но за Уралом видимо, были другие природные ценности. Так вот, идя все вдоль той же центральной дороги, с аккуратностью обходил коровьи лепешки на асфальте. Рассматривая, перешагивал ямки от гусениц, видимо проехавшего тут ранее железного коня – дребезжащего трактора. Как вдруг, теперь неожиданно послышался скрип колеса, вернее нескольких колес. Я обернулся, и оказалось: это лошаденка с телегой, а в ней мужик сидел, бородатый здоровяк.
– А кто для семилетнего парня не здоровяк? – Спросите Вы. Правда?
Да. Но подумал тогда совсем о другом:
– Что это за телега, как в кино старинном? Давно везде все на машинах или тракторах ездят. И второе: Что за здоровяк в ней: такой колоритно-нарядный?
Все верно, этот был точно – большой персонаж: с приличным пузом, черно – длинноволосый и в темно – красной рубашке с закатанными на разную длину рукавами. А накинутая поверх чернёная кожаная жилетка, издали маскировала ее кровавый цвет. На ногах же заметил, переливаясь, блестели черные сапожища до колен. Я еще подумал: Жара, а он в сапогах? Ну и рассмеялся по-детски, не специально конечно. Ведь если честно: подобных рубах – красочных, тогда отродясь не видел. Да что рубах, и мужиков таких странных тоже. Вот.
– Здорово! – выкрикнул он, производя выставку своих всех – из желтого металла передних зубов; как только поравнялся бортом телеги.
Я ответил вежливо, но не останавливаясь:
– Здрасти.
– Куда путь держишь? – оглядываясь и привставая на одно колено, – поинтересовался золоторотый.
– Домой. Куда еще?! – на ходу пожимаю детскими плечами.
– Садись, подвезу, – радушно предложил небедный возничий, указывая на свободное место возле себя.
– Не, – отвечаю, – спасибо. Тут рядом.