Время умирать
Шрифт:
1-й врач. Вы согласны со мной, многоуважаемые коллеги, что ситуация безвыходная?
2-й врач. Не могу возразить, достопочтенный мэтр. Пациенту не помогли ни избиение кнутом, ни кровопускание, ни вызывание у него рвоты, ни кормление щитовидными железами овец, ни длительное погружение в ванну с ледяной водой. Остается лишь уповать на милость Господа нашего, либо на нас, недостойных слуг его.
3-й врач. Как просвещенный человек, живущий в семнадцатом веке, заявляю – только трепанация, последнее достижение современной медицины! Через
2-й врач. (Крестится). Если так будет угодно Богу, не забывайте.
1-й врач. Так приступим, коллеги?
3-й врач. Приступим во славу науки.
2-й врач. С божией помощью!
Врачи выбирают из толпы одного из пациентов, насильно усаживают его в кресло-каталку, привязывают и склоняются над ним, закрывая спинами от зрителей. Начинается хирургическая операция. Слышен душераздирающий крик, после чего прожекторы гаснут. Загорается обычный свет.
Высоковский. (Отвечая на последнюю реплику собеседника). Слышу в вашем тоне сарказм! И в чем-то даже разделяю его. Видите ли, молодой человек, психохирургия существует уже не одно столетие. В средние века у больных шизофренией пилой вырезали отверстия в черепе, давая выход демонам, сводящим их с ума…
Гутов. И помогало?
Выковский. Хм-м… Результат, сами понимаете, был непредсказуем. С тех пор было перепробовано много разного. Сумасшествие пытались излечить кнутом, пускали у пациентов кровь, разрушали им лобные доли головного мозга. Всего и не перечислишь. (Достает из стола книгу, раскрывает). Так вот, как-то один всемирно известный психиатр, Роберт Уайтэкер, заметил (читает): «Все эти «терапии» какое-то время «работали»; затем изобреталось что-то новое, их неожиданно рассматривали в новом свете и обнаруживали недостатки». Что же вы хотите от меня при таком раскладе?
Гутов. Вероятно, чуда.
Выковский. Тогда это к нему. (Показывает пальцем в небо за зарешеченным окном). Не ко мне, созданному по его образу и подобию, но лишенному его могущества.
Гутов. У него я уже был. Он меня не принял… Хорошо, я согласен на электрошок. С лоботомией, я думаю, спешить не стоит.
Выковский. Как вам будет угодно. Но… Есть одно обстоятельство…
Гутов. Говорите откровенно, доктор. Мне нужна правда и только правда.
Выковский. Свою жизнь посвящаю истине, повторю я вслед за Ювеналом и Жан-Жаком Руссо. Поэтому не скрою от вас горькую правду наших дней. И префронтальная лоботомия, и электрошок, и химиотерапия – это все дорогостоящие операции и процедуры.
Гутов. (С горечью). Да уж, ваша клиника не из дешевых.
Выковский. Увы, увы! Но ведь это частная клиника, молодой человек. Именно поэтому наши больные иногда излечиваются. И в этом главное отличие нашей клиники от государственных, бесплатных… Так у вас есть возможность? (Делает выразительный жест пальцами).
Гутов. Это вы о деньгах?… Они будут.
Выковский. Будут? Хм-м… (Прячет книгу и снова скрывается за монитором). На том и порешим, молодой человек. Как только вы внесете необходимую
Гутов. Хорошо. До свидания! (Доходит до двери и неожиданно возвращается). Доктор!
Выковский. (Поднимает голову от монитора). А, вы еще здесь? Да, я слушаю.
Гутов. Я могу увидеть… Марину?
Выковский. Вообще-то я против. И дело даже не в пациентке, а в вашей собственной психике. Предупреждаю, впечатление может быть ужасным.
Гутов. Не беспокойтесь, доктор, обо мне. Прошу вас.
Выковский. Ну, хорошо, хорошо, сейчас я приведу пациентку. Но ваше свидание должно продлиться не более пяти минут. Запомните это.
Гутов. Так точно.
Выковский. Если хотите, я могу сделать ей укол. На какое-то время ее сознание просветлеет.
Гутов. А потом?
Выковский. Потом ей станет плохо. Намного хуже, чем было.
Гутов. Тогда не надо.
Выковский выходит.
Гутов. (Ходит по кабинету и отрывисто говорит, словно рассуждает сам с собою). Деньги, деньги… Где же их взять? Будь ты проклят, презренный металл! В киллеры, что ли, податься, в самом деле? Говорят, им неплохо платят. Или ты, капитан, можешь убивать только за идею, то есть даром?
Входит Выковский, держа за руку Марину. Женщина безучастна ко всему, двигается, словно марионетка.
Гутов. (Взволнованно). Здравствуй, Марина!
Женщина бросает на него равнодушный взгляд и кивает в ответ, не проронив ни слова.
Выковский. Она не может узнать вас. Ее мозг во мраке. Смиритесь с этим.
Выковский уходит. Гутов пытается взять женщину за руку, но та отстраняется, не выказывая никаких чувств.
Гутов. Марина, ты действительно не помнишь меня?
Марина. Нет. Мы с вами встречались? Наверное, это было в те дни, когда я еще была жива. Давно. Поэтому я не помню. А когда умерли вы?
Гутов. Я? В последний раз тоже очень давно.
Марина. Послушайте, незнакомец… Вы не встречали здесь мужчину и ребенка? Мужчина с вас ростом, а девочка… Она совсем крошечная. Это мой муж и моя дочь.
Гутов. Я… Я их не видел.
Марина. Слишком много вокруг людей. И все они мертвы. Взгляните им в глаза и сами это увидите.
Гутов. Марина… Тебе плохо здесь?
Марина. А вам?
Гутов. Если хочешь, я заберу тебя отсюда.
Марина. А что мне скажет мой муж, когда найдет меня? Вы не должны мне этого предлагать… Вы почему-то вызываете у меня доверие… Но – нет! Нет! Нет!
Гутов. Хорошо, не буду.
Марина. Знаете, мой муж и моя дочурка… Они ведь тоже умерли. Почему все умирают?
Гутов. Я не знаю.
Марина. Но если вы их случайно встретите… Я могу вас попросить об одном одолжении?
Гутов. Разумеется.