Время умирать
Шрифт:
Клодия, спустившись по склону холма, держа при этом высоко подбородок и свои торчащие груди, встала между Матату и Альфонсо.
— А теперь эта женщина, — сказал на шанганском Чайна.
Мириам встала. У нее не было европейского стыда перед наготой, и она быстро разделась. Держа своего маленького братца за руку, она начала спускаться по склону, чтобы присоединиться к остальным.
— А теперь полковник Кортни. Последний, лучший из всей добычи.
Шон поднялся и небрежно отбросил в сторону свои изодранные одежды.
— Очень впечатляюще, полковник, — издевательски
Шон стоял, безразлично уставившись на него, но он просто старался оценить разделяющее их расстояние. Шестьдесят ярдов, прикинул он, слишком далеко.
— А теперь спускайтесь на открытое пространство, так чтобы я мог следить за вами, полковник. Мы же не хотим, чтобы между нами возникло какое-то недоразумение, правда?
Шон взял Минни за руку и начал спускаться с ней по склону холма. Холмик под девчушкиной юбкой раскачивался из стороны в сторону, как викторианский турнюр. Свободной рукой она придерживала панталоны, чтобы они не сползли под весом сюрприза.
Десять, пятнадцать, двадцать шагов, считал Шон, приближаясь к воющему вертолету. Он мог отчетливо разглядеть зрачки глаз генерала Чайны. Сорок ярдов, все еще слишком далеко. Он остановился рядом с Клодией. Они стояли в ряд, нагие и беззащитные.
Чайна отдал по-шангански приказ, и у подножья холма из леса выскочили солдаты и стали с криками триумфа подниматься по склону. Португальский пилот, демонстрируя свое мастерство в пилотаже, подвел вертолет поближе, еще ближе.
Тридцать ярдов, двадцать пять ярдов. Шон весь сконцентрировался на открытых воздухозаборниках. Они были такого же размера, как и мусорные баки с открытой крышкой; он уже мог разглядеть внутри круглых отверстий бархатистую тень вращающихся с непомерной скоростью пропеллеров.
Вертолет замер в воздухе и завис напротив них. В кабине генерал Чайна крутил головой, стараясь увидеть линию продвижения солдат РЕНАМО. Он отвлекся, и Шон воспользовался моментом.
Он слегка наклонился и задрал сзади подол юбки Минни. Буквально в тот же момент он сунул руку ей в панталончики и схватил гранату. Как только он ее вытащил, он сорвал чеку и освободил предохранительный рычаг. Он слышал, как чека упала на землю. Оставалась задержка в пять секунд. Задержав дыхание, он отсчитал три секунды, затем, как раз в тот момент, когда Чайна взглянул на него, он, как бейсбольный игрок, откинул руку далеко назад. Он сконцентрировался на воздухозаборнике и швырнул гранату. Граната описала небольшую дугу, он не сводил с нее глаз, стараясь своим взором заставить ее попасть именно в черное отверстие воздухозаборника.
Граната ударилась о самый край воздухозаборника, закрутилась на месте, как подброшенная монета, а затем сильный поток воздуха, вызванный вращающимися лопатками ротора, втянул ее внутрь.
Граната взорвалась как раз в тот момент, когда ударилась о вращающиеся лопатки, нарушила баланс мощной турбины и направила всю ее мощь на саму себя, вызвав оргию саморазрушения.
В тот момент, когда Шон заставил упасть лицом на землю одной рукой Клодию, а другой — Минни, двигатель вертолета в одно мгновение разлетелся на части.
Вертолет тяжело
Вертолет ударился о склон холма, высоко подпрыгнул, ударился опять и покатился по склону прямо на поднимающуюся цепочку солдат РЕНАМО. Цепочка рассыпалась, и солдаты начали разбегаться, но большинству из них спастись не удалось, грохочущий фюзеляж вертолета накатился на них и увлек их за собой вниз по склону.
Наконец вертолет заскользил на своем пузе, как гигантские сани, и застыл у основания холма, остановленный полосой деревьев. Авиационный бензин, чистый, как вода, фонтаном бил из разорванного главного бака и, сверкая на солнце, разливался по холму. Потрясенные Шон и Клодия стояли на коленях и смотрели на это чудовищное разрушение.
Затем, что самое невероятное, кабина открылась, как раковина огромной устрицы, и оттуда вывалился генерал Чайна. Высоко поднимающийся в утреннем свете фонтан бензина, как садовник-шутник, поливающий сад, окатил генерала с ног до головы своей нежной струей. Бензин насквозь промочил его форму и стекал потеками по его лицу, но Чайна оттолкнулся от содрогающегося фюзеляжа и неровным бегом пустился вниз по склону.
Но не успел он сделать и десяти неверных шагов, как вертолет охватило пламя. Огонь моментально покрыл разделяющее их расстояние и поджег пропитанную бензином форму генерала. Мгновенно он превратился в горящий человеческий факел. Чайна побежал вниз по склону, а у него за спиной металось желтое пламя. Шон и Клодия даже на вершине холма слышали его крик, высокие нечеловеческие звуки.
Чайна так и не добежал до деревьев. Он упал на опушке леса, и его горящее тело подожгло траву, на которую он упал. Склон холма стал его погребальным костром, и все равно Шон и Клодия долго еще слышали его крики, доносящиеся из самого центра пожара.
— Назад! — крикнул Шон.
Его голос вывел всех из оцепенения, вызванного этой ужасной сценой. Шон поднял на ноги Клодию и схватил на руки Минни.
Все вместе они достигли каменной короны, окружавшей вершину холма, как раз в тот момент, когда бойцы РЕНАМО возобновили стрельбу, и вокруг них засвистели пули. Они лежали за камнями, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, и смотрели, как догорал вертолет, а пламя по траве ползло к опушке леса.
Когда трава выгорела и пламя уползло дальше, на склоне холма остался темный обугленный куль. Это можно было бы принять просто за вывалившийся из вертолета мешок, если не считать того, что порывы ветра иногда доносили до вершины холма запах горелой плоти.
Изменившийся ветер донес до них новый звук. Шон поднялся и посмотрел на горизонт, лежащий за зеленой полоской реки Лимпопо.
Вертолет «Пума» казался еще только маленькой черной точкой, но он приближался очень быстро, и с каждым порывом ветра его звук становился все сильнее и сильнее.
— Надень свои штанишки, дорогая. — Шон обнял Клодию и притянул ее поближе к себе. — Похоже, к нам собирается нагрянуть целая компания.