Время вестников
Шрифт:
Тонкие черты лица Хайме де Транкавеля сложились в мучительную гримасу. Такая бывает у человека, когда у него болят зубы или же когда ему приходится объяснять нечто крайне сложное, весьма интимное, да к тому же еще ужасно неприятное.
– Серж, – задушевно произнес он. – Прости меня, но… Скажи, что ты знаешь о своем… покровителе? Ты знаешь, кто он? Откуда он? Что он может и чего он хочет? Или, к примеру, откуда у него шрам на шее?
Казаков добросовестно попытался вспомнить… и с совершенным изумлением вдруг понял, что и в самом деле знает о своем непосредственном начальнике ровно столько же, сколько знает салага-рядовой о начальнике штаба округа – сиречь имя, фамилию и приблизительное количество звездочек на погонах. Они с де Фуа разговаривали часто и подолгу,
– Ну допустим, ничего я не знаю, – признался он. – Или – знаю, но совсем мало. Так что с того? Вот про тебя, например, я тоже почти ничего не знаю. А Ангерран, по крайней мере, человек хваткий и опытный, вхож ко двору, королева его выделяет. Он мне обещал, что с ним я добьюсь веса в обществе, и вроде бы слово держит. Вот, скажем, устроил мне участие в том дознании, дабы я лишний раз показал себя перед Ричардом…
Он осекся, увидев, как пуще прежнего скривился собеседник.
– Ох, Серж… Опять ты как дитя малое. Ты что, думаешь, твой патрон хотел устроить тебе карьеру таким манером? Для дворянина палаческое ремесло считается позорным. Неужели в Польше, или где ты там родился, этого не знают? Не знаю, чего именно добивался де Фуа, но уж точно не твоего продвижения.
– Так какого ж… ты раньше молчал?! – взвился Сергей. – Сидел там с умным видом, еще советы подавал… Как тебе верить после этого?!
– Я думал, ты взрослый мужчина и знаешь, что делаешь. Это я теперь понял, что ты, хоть и взрослый, а какой-то странный, не от мира сего… И вообще, с чего бы мне лезть в твои отношения с патроном? – пожал плечами Транкавель. – Тогда я смолчал. Но теперь не стану. Ибо весь флот Ричарда не стоит одной улыбки Беренгарии.
Казаков только зубами заскрипел и в полном расстройстве взлохматил пятерней волосы. В очередной раз ему приходилось попасть под раздачу из-за элементарного незнания истории. Средневековая интрига, мать ее ети…
«Ну да, Беренгария… вот где собака зарыта», – подумал он, глядя на точеный профиль молодого Транкавеля. – «То-то она с того дня тебя привечает по-прежнему, а на меня смотрит, как на лужу. Да, подложил ты мне свинью, конкурент, причем без малейших усилий даже – просто промолчал… Но шеф, шеф-то каков! Ах, Ангерран, старый ты козел…»
– Ладно, проехали, – наконец буркнул Серж. – Кто старое помянет… Слушай, но ведь де Фуа заперт вместе с нами. Как он может что-нибудь сделать Беренгарии?..
– «Как» – это вообще не вопрос, – отмахнулся Хайме. – Пара особых слов стражнику, или хоть тому же мэтру Барцелло, например – и можно спать спокойно, нужные люди обо всем позаботятся. А – зачем… Откуда мне знать? Мне кажется, подлинных мотивов Ангеррана де Фуа не разумеет никто, кроме самого де Фуа, да еще, пожалуй, того, кому служит он сам. Скажу одно: твой патрон – очень… скверный человек. Он тоже владеет Силой, но не такой, как, скажем, моя. Скорее он похож на моего старшего брата, Безумного Рамона. Темное, порочное Искусство…
– «Темной стороны силы остерегайся, падаван», – исключительно от врожденного цинизма проворчал Казаков – и тут же о своем цинизме пожалел. Произнесенная фраза, как гипнотический ключ, заставила вспомнить кое-что, о чем он предпочел бы забыть. Например, чудесным образом залеченное воспаление, которое не брали лучшие антибиотики двадцать первого века – аж зачесался отлично заживший шрам на плече. А потом Сергей вспомнил еще кое-что, вернее, кое-кого – и похолодел.
Некую колоритную личность, угощавшую его на Сицилии папиросами «Беломор» фабрики Урицкого и играючи осуществлявшую «холодные» ядерные реакции. Менявшую внешность одним движением пальца и весьма аргументированно ведшую со старшим лейтенантом Казаковым богословские беседы. Мессира де Гонтара, милейшего, умнейшего и душевнейшего собеседника, уверявшего, что он «действительно злой». Казаков тогда тоже так и не понял, чего же все-таки хотел сей мессир, однако легкомысленно пригласил его «заходить еще». Это было, кажется, совсем недавно и в то же время – ужасно давно, это было столь мимолетно, что почти забылось…
А вот теперь почему-то вспомнилось.
Старший лейтенант Сергей Казаков, в миру – барон Серж де Шательро, откинул со лба изрядно отросшие волосы и, прищурившись, долго смотрел на зимнее море, где совершали свои странные маневры корабли крестоносной эскадры.
– Добро, – наконец сказал он по-русски, не обращая внимания на вопросительно заломленную бровь Хайме Транкавеля. – Убедил, черт языкатый. Двум смертям не бывать, одной не миновать.
И, спохватившись, перевел на норманно-франкский. Получилось, конечно, совсем другими словами. Все-таки Казаков еще не слишком хорошо выучил этот язык.
Если прийти к принципиальному согласию заговорщикам было непросто, то разработать сколько-нибудь приемлемый (сиречь не выглядящий полной фантастикой) план побега оказалось и вовсе почти невозможно. Причем главной проблемой была даже не дворцовая стража, не замки-запоры, не высокие стены и не бурное море – в конце концов, это не столь уж серьезные препятствия для троих крепких и умелых мужчин. Третий, в силу некоторых обстоятельств, был необходим. Сошлись в итоге на кандидатуре Тедди-Медведя, коего вскорости также пригласили «подышать морским воздухом» и вкратце изложили суть. Шевалье Чиворт, между прочим, не имел ни малейших возражений – полное впечатление, флегматичный здоровяк только и ждал, пока к нему подойдут и пригласят спасти королеву английскую. А вот вопросов задавал много, сугубо конкретных и весьма по делу. Казаков нарадоваться не мог на толкового напарника, вот только…
Уравнение моментально переставало решаться, едва в него вводили неизвестную величину под названием «Беренгария». Как поведет себя благородная девица девятнадцати лет от роду, предсказать не мог никто. Более того, покамест неизвестно было даже, где ее, собственно, искать (хоть Хайме и клялся горячо, что отыщет пленницу в два счета). Затея выглядела до такой степени авантюрной, что под конец Казаков даже сплюнул с досады:
– Тьфу ты, Господи, блудняк-то какой… Жаль, Конана-варвара с нами нет. Вот он бы в два счета управился – половину гарнизона покрошил в куски, девицу на плечо и прямо с крыши в седло вороного скакуна…
– Могучий воин, – уважительно кивнул шевалье Чиворт. – Воистину, Серж, жаль, что ваш друг Конан не с нами. Э… а что смешного я сказал?!
– Ничего, Тедди, все хорошо, – с трудом выдавил Казаков, загибаясь от смеха – впрочем, несколько нервного. – Понимаешь, просто мы с Конаном не то чтоб друзья. Так, служили вместе…
«Крыша моя, крыша, где ты будешь завтра… – думал он. – Итак, старший лейтенант Казаков Сергей Владимирович, сотрудник службы безопасности КБ Камова, зачитываем послужной список за последние три месяца. Сбит фашистами над Ла-Маншем, ранен арбалетным болтом на стенах Мессины, чудесно излечился наложением рук, начистил жало Ричарду Львиное Сердце, переспал с его женой, за каковые подвиги дважды посвящен в рыцари и один раз произведен в бароны. Интересно, кстати, барон – это какому воинскому званию соответствует?.. Теперь вот в лучших традициях фэнтези иду в компании с чернокнижником вызволять прекрасную принцессу из лап пирата. Что-то нас ждет через недельку? Поединок с драконом? Чаепитие у Мерлина? Ох, дурдом… Слушайте, а может, и впрямь дурдом, а? Может, мне это просто глючится? А на самом деле лежу я себе в больничке на Литейном, шаманских грибов объевшись, и дожидаюсь доброго доктора с капельницей…»