Время волка
Шрифт:
Поклонившись, я сказал в ответ:
— Спасибо тебе за советы, и прощай, Диалон, я передам твоему брату всё, что ты сказал, с глазу на глаз. Удачи тебе, молодой бог.
Драконы-маги широко заулыбались, сдержанно поклонились и исчезли, словно их и не было. Из стены вышел император и буркнул:
— Можешь ничего не говорить, король Сережень, я всё слышал. Ну, что же, это означает, что мы перевернули эту страницу истории. Не беспокойся, домой мы не торопимся, но на счёт изобретения моего дядюшки, Диал прав, нам, драконам, лучше держаться от Чубаа-э-Краана подальше, да и с его змеиным
Промолчав на счёт мечей, которым никогда не доверял, я сказал, прежде чем шагнуть через камень в пещеру:
— Не беспокойся, с Чубчиком я и в одиночку способен разобраться. Нашпиговать его ртутью и серебром, дело не хитрое, а потом камень в глотку и все дела.
Император покрутил головой и проворчал:
— Ты только не болтай об этом, кому ни попадя.
— Не волнуйся, Валоард, мы тебе не враги, — успокоил я дракона и добавил, — а на счёт безделья твой братец прав. Лучше быть молодыми богами, чем старыми магами.
— Возможно, — согласился император, и мы вошли в пещеру.
На следующий день Гендиару было чем заняться. Узнав, что ртутно-серебряные пули самое лучшее лекарство от чёрной нечисти, он умчался в Москву, сказав, что вернётся только к вечеру, привезя с собой оборудования на целый завод. Мои приёмные родители и брат быстро свыклись со своим нежданным обретением, а Макс так и вовсе уже совсем освоился. Всего за одну ночь Снежана выросла почти на голову и превратилась в девочку-подростка. Настёна, подарив своему суженому всего один поцелуй, утащила её в свои покои, самые роскошные в нашем отеле, и я так думаю, что лучшей учительницы для воплощённой крылатой девы Магуры было не сыскать. Учителей у трёх молодых волчат хватало, а потому я отправился в Явий мир.
Добравшись до Мохового, я даже расстроился. В Москве была слякоть, а там всё цвело. В отличие от Земли, в Явьем мире всего два времени года, весна и лето. Повздыхав от того, что людям этого было не дано, я призвал к себе волков и молодых колдунов, чтобы освободить их от своего заговора. Чтобы они не таили на меня зла, я щедро оделил их своим целебным серебряным сиянием. Колдуны, смущённо опустив глаза, тихо удалились, а воины-волки окружили меня и стали буквально требовать, чтобы я повёл их бой. Немного подумав, я не стал особо жалеть их изнеженные души и строго сказал:
— Много чести будет, погибнуть за Русь. К тому же воины из вас, никакие. Одно только и умеете, что волками оборачиваться, только каждый убитый чёрным змеем волк, умножит силы десяти, а то и двадцати этих тварей. Вот и подумайте теперь, стоит ли мне создавать себе трудности на ровном месте. Ответ вам и так известен. Ступайте себе домой с миром. Будете нужны, призову.
Пристыженные вояки удалились, а я направился из Мохового в Олимп, в котором и по сию пору жили бывшие боги-олимпийцы, а попросту древние греческие маги. Вот там меня никто не боялся, но и грубить не осмеливался. Жители Олимпа, как старые, так и молодые, смотрели на меня с интересом и шушукались. Делали ставки, проживу я ещё год, или меня кто-нибудь прикончит. Что же, они были правы, я был смертен, как и все прочие люди, колдуны, маги и оборотни. Первый же молодой маг мне не просто указал, где живёт
Город мне очень понравился. Много зелени, красивые виллы, вот только вместо ярилиных яблок в них зрели крупные апельсины. Ещё в садах и парках росло множество олив и многие были очень древними, с толстыми, бочкообразными стволам. Народу на улицах было не так уж и много, это ведь не Греция на Земле, где полно туристов, да и местные греки были весьма степенным народом. Торговлей на улицах даже и не пахло, как и во всём Явьем мире, впрочем. Передвигались олимпийцы кто на чём, в том числе и на коврах самолётах. Пешком по извилистым улицам, карабкающимся в гору, не набегаешься.
Вилла Гефеста, не слишком роскошная, стояла на отдельном утёсе, на краю горы, с которого открывался прекрасный вид. На входе меня тщательно обнюхали двое железных големов, и вскоре пропустили с мастеру. Гефест, одетый в белый хитон, возлегал на мягком низком диване, стоящем под бело-синем полосатым тентом рядом с кузницей. Из неё доносился грохот молотов и отборный древнегреческий мат. Поглядев на меня с прищуром, бывший бог-кузнец спросил:
— Какая нужда тебя привела тебя ко мне, уважаемый путник? Учти, моя работа стоит очень дорого.
Присесть он мне не предложил. Телепортировав себе удобный стул с дальнего конца террасы и низенький столик, я достал из кармана плаща магическую стрелу, положил на стол и насмешливо сказал:
— Это точно, старик, тебе твоя работа в большие деньги встанет. Моя жизнь ведь тоже очень дорого стоит. Твоя работа? Сам вижу, что твоя. Если не хочешь, чтобы я воткнул эту магическую стрелу тебе в зад, немедленно отвечай, кто и когда заказал её и сколько ты стрел выковал. Тогда тебе не придётся держать передо мной ответ по всей строгости законов всех трёх миров, сотворённых по воле Рода.
Тяжелая стрела медленно, словно нехотя, поднялась в воздух, подлетела к Гефесту, тот внимательно осмотрел её, небрежно отбросил на столик и проворчал, позёвывая:
— Моя работа, только что с того? Я выковал её для того, чтобы она могла сразить короля волков-оборотней, а ты не король. Так что мне от твоих угроз ни холодно, ни жарко.
— Гефест, когда тебя турнули прошлый раз с этой самой горы, ты отделался легко, всего лишь ногу сломал, — сказал с вполне спокойным тоном, — в этот раз всё будет по-другому. Сначала я тебе отгрызу руки и ноги, а уже потом дам пинка. Отвечай, кто заказчик.
Лицо Гефеста приобрело задумчивый вид, он посмотрел на небо, затем на меня и со вздохом признался.
— Давнее это дело, король Сережень. Заказал эту стрелу в одном единственном экземпляре Аполлон. Времена тогда были неспокойные, так что иметь оружие против короля Ратмира хотел каждый, но не всякий мог себе это позволить. Ещё я изготовил для нашего бравого лучника магический лук-посох, но ты будешь смеяться, у этого растяпы украли и лук, и единственную стрелу к нему. Одно хорошо, тетиву не спёрли потому, что он ею хитон подвязывает и по сию пору. Поэтому угомонись, с нашей стороны тебя смерть не подстерегала.