Время вспомнить

Норд Наталья

– Угу, и скольких ты убил по наущению своих проклятых хозяев, напев им подобную песню?
– охотнику было легче говорить вслух. Боги, но зачем он вообще говорил с бестией?

'Я никого не убивал, - спокойно ответил пес, - ну, по крайней мере, в этой своей жизни'.

– В жизни пленса, всаженного в звериное тело?

'Да', - пес немного помедлил, прежде, чем ответить.

– Ты думаешь, я тебе поверю?

'Ты ничего обо мне не знаешь'.

'Я. О вас. Знаю. Достаточно'.

'Я не подчиняюсь никаким хозяевам'.

– Мне плевать. Иди в ад.

'Не хочу. Я не сделал ничего дурного'.

– Ты

продался за дар.

' А если меня обманули, как многих других? Уж ты-то знаешь, как это происходит, ты общаешься с сагами. Если бы я хотел стать убийцей, то давно бы им стал. Как те, другие 'преображенные'...бестии...'

– Предположим, я тебе поверил. Чего ты хочешь от меня?

'Я встретил 'преображенную', бывшую в человеческой жизни женщиной-толковательницей, перед смертью она говорила о моем предназначении, о том, что став бестией, я не случайно сохранил разум человека, хоть и утратил некоторые воспоминания. Она умерла. Я не успел узнать всего. Мне нужна помощь толкователей и сагов. Ты можешь отвести меня к ним? Если я появлюсь в храме, любой истребитель немедленно убьет меня'.

– Я же не убил.

'Поэтому я заговорил с тобой. Ты одарен великой силой, но обременен чувством вины. Раскаяние заставляет тебя всматриваться в окружающий мир, делает тебя сострадательным. Я видел свет твоего Дома'.

– Пошел ты!

'Прости. Ты поможешь мне?'

– Нет.

'Мне нужно лишь, чтобы ты поручился за меня, позволил поговорить с вашими мудрецами'.

– Я не поведу тебя к людям, беззащитным сагам, которых ты сможешь убить десяток, прежде, чем оружие охотников доберется до тебя.

'Ты не веришь мне'.

– Ни капли.

Зверь помолчал.

'Я уже давно убил бы тебя, если бы захотел'.

– Твои хозяева напрасно наделили тебя таким красноречием. Я тоже могу передумать и окончить нашу милую беседу неприятным для тебя образом. Тебя забыли предупредить, чтобы в поисках дурачков ты не приближался к истребителям. Заговариваешь мне тут зубы, чтобы я привел тебя к своим?

'Боги, я ни о чем таком...'

– Еще и богов поминаешь!

Пес оглянулся, как показалось охотнику, тоскливо посмотрел в темноту ночи. Сегред еще раз воззвал к 'боевому забвению', но оно не наступало.

'Пойми, я не животное. Я - человек. Обманутый, запертый в этом теле'.

– А я вижу перед собой зверя.

' И все же я чувствую, что не зря доверился тебе. Ты ведь ищешь фермы бестий? Если я скажу тебе, где искать, ты дашь мне шанс?'

– Предашь своих четвероногих друзей?

'Они мне не друзья'.

– Я ведь перебью их всех.

' Они уже мертвы. Однако если пойдешь туда, позови других охотников. Их много, и Перепел - лучший создатель 'преображенных' во всей Метрополии'.

– Это уже интересно. Говоришь, Перепел. Рыси с броней и шипами на хвосте, так?

' Вижу, ты уже встречался с его творениями'.

– Зачем же ты подставляешь своих?

'Повторяю, они не мои, а я не их. Это сделка. Я пытаюсь защитить оставшееся мне - свою душу. Если Перепел узнает, что я не обычный 'преображенный', я буду уничтожен. Мой дух уйдет в междумирье. Я не смогу исполнить свое предназначение. Если я уйду от них сейчас, то Перепел обратиться к бесовикам, которые легко определят, где я. Опять же, бестии, они пойдут по следу. Он не успокоится, пока не восстановит свое доброе имя, убив неудавшееся творение'.

– Так ты в тупике, друг мой. Я тем более не поведу тебя к сагам, не дай боги, твари придут за тобой, не ты, так они нападут на нас.

'Ты прав, об этом я не подумал. Тогда, тебе тем более необходимо уничтожить ферму'.

– А откуда я знаю, что меня и моих друзей охотников там не будут поджидать в засаде твари твоего, как его, Перепела.

' Я не могу гарантировать тебе безопасность. Ты истребитель или рыночный торгаш?'

Похоже, пес начал злиться. Клыки у него были в полпальца длиной. Сегред половчее перехватил топорище.

– Может и торгаш. Ты говоришь, это сделка. А что я с того иметь буду? Не вижу своей выгоды. Перепела твоего я и так рано или поздно найду, если уже не нашел. Леса Нижнего Тережа? Кроличья ферма?

'Да'.

Сегред хмыкнул:

– Не получится сделка-то. Иди отсюда, сегодня я тебя не убью, а завтра - посмотрим.

'Не пытайся убедить меня в том, что ты хуже, чем есть. Я видел свет твоего Дома. Я могу обещать тебе свою помощь в обмен на твою. Ты рыщешь по лесам, ловишь тварей, проливаешь кровь и не спишь ночами. Но это сродни тому, что ты убивал бы ядовитых гадов по одиночке, вместо того, чтобы уничтожить все змеиное гнездо.'

– Сказал же, знаю я, где твоя ферма.

'Я не о том. Перепел - лишь исполнитель чужой воли. Убьешь его? Лишишь дара? Сколько таких 'Перепелов' появиться из вечного желания человека порабощать других?'

Сегред не нашел, что ответить. Костер зашипел, выстрелил в воздух золотистыми брызгами. Пес посмотрел на огонь.

'Саги наверняка говорили тебе, что зло неистребимо, потому что рождается из человеческих желаний. Иногда, когда спираль перерождений образует брешь в людской нравственности, оно крепнет и нападает, отвоевывая себе право на установление своего царства на земле. Тогда все то, в чем есть слабина, начинает сомневаться в превосходстве добра над злом и, вообще, в том, где начинается одно и заканчивается второе. Свет всегда надеется, что тьма одумается, поэтому терпит до последнего, страдая - такова его сущность. Но добро, доведенное до отчаяния, - это могущественная сила. Еще много лет отведено на то, чтобы прочувствовать наступление тьмы, удостовериться, что в очередной раз ад возродился на земле. Потом в крови и страданиях возродятся живые боги, возродится человеческий Дух. Так почему же таким, как ты не начать действовать прямо сейчас, пока зло не утянуло в пучины людские судьбы?'

– Да кто ты такой, вообще? Говоришь, что многого не помнишь, а сам рассуждаешь, как заправский саг! Учишь меня, что делать! Так боишься за свою проклятую душу, что заделался проповедником? Четыре храма и пятый, это ж надо - святоша, ставший пленсом!

'Не смейся надо мной!
– пес рыкнул и шагнул вперед, ступив на горячие угли, но словно не замечая этого. Сегред напрягся, глядя исподлобья .
– Я действительно многого не помню, я с трудом воскресил свое имя. И я не святоша! Я не помню, кем был, но я знаю, что никогда не искал у бесовиков никаких даров! Теперь я это знаю! Ты никак не хочешь выслушать меня до конца, охотник! Что, если прямо перед твоим приходом, здесь, в храме, я вспомнил человека, отобравшего мою душу? Вспомнил, как он это сделал. Что, если таким способом он может сотворить ЭТО с любым человеком, даже с тем, кто не заключал никаких сделок с Повелителем Смерти?'