Время вышло
Шрифт:
– Ты, должно быть, Софи Брайан. Меня зовут Йен, – улыбаешься, слегка сощурив глаза.
Знаешь, я всегда ненавидела в людях притворство и лживость.
То, из чего ты был соткан. То, чем ты, по сути, являлся.
Ты протянул мне тогда руку – и я приняла ее, ни на секунду не поколебавшись.
Ловя на себе завистливые и недоуменные взгляды одноклассниц.
Еще бы – староста класса, всеобщий любимчик – сам подошел знакомиться
Я поверила тебе – в твоем лице было столько искренности и доброты, что пташка по доброй воле очутилась в клетке.
В действительности, проблем было всего две – ты и моя необъяснимая тяга к плохишам.
На самом деле, все началось совсем не так.
Мне было шесть в то Рождество. Я была маленькой девочкой, безумно верящей в сказки.
Конечно, в них верят все дети. Но для меня они стали чем-то сродни альтернативной реальности – куда более совершенной, чем наша.
На то Рождество мне снова подарили книгу.
Я помню, как достала ее из обертки и прочла на разрисованной обложке: "Питер Пэн, или История о мальчике, который не хотел взрослеть."
Я читала твою историю медленно, будто стараясь оттянуть конец. Я поверила в каждое написанное там слово – а потом уже от тебя узнала, что там не было и доли правды.
– Взрослые только и делают, что лгут, Софи.
Как и ты сам, Питер.
Твоя сказка стала моей болезнью. Я грезила о приключениях, о Нетландии, о Вечном Мальчике по имени Питер Пэн.
О тебе.
Но я росла, и мое детское увлечение постепенно растворялось в обычной жизни.
Я жила, как многие подростки моего возраста – читала современную литературу, сидела за компьютером, ходила с друзьями в кино.
А еще я часто меняла школы.
И однажды, в моей очередной новой школе, я встретила тебя.
Ты был просто смазливым мальчишкой с лукавыми зелеными глазами и оттопыренными ушами. Который вскоре стал моим сказочным принцем.
Я жила тобой, как раньше, будучи ребенком, историей о тебе.
И неважно, что она была только удачной выдумкой какого-то Джеймса Барри.
Ведь ты все равно был настоящим.
Одно из моих самых ярких воспоминаний о тебе – наш первый поцелуй.
Это случилось недели через две после моего прибытия. Мы сидели в школьной кафетерии, и мне уже пора было уходить.
Но по твоей просьбе я задержалась еще на минуту.
Вдруг ты быстро наклонился к моему лицу, и я прошептала:
– Я боюсь. Я ведь совсем не умею целоваться.
– Я научу. Ты мне веришь?
Да, Питер. Я верю тебе.
Ты научил меня не только целоваться.
Ты научил меня притворяться и лгать.
И я даже благодарна тебе за это.
Вскоре ты рассказал мне правду о себе. Насколько я знаю, это был почти единственный раз, когда ты не лгал.
И я, к твоему удивлению, не усомнилась в правдивости твоих слов. И вовсе не потому, что это говорил ты.
Я поверила тебе, потому что мне всегда безумно хотелось, чтобы сказки обернулись реальностью.
Ты подарил мне эту возможность.
Я будто сама стала частью сказки, когда мы, держась за руки, летели в страну мечты моего детства.
К третьей звезде и налево.
Хотя последнее тоже было фантазией Барри.
Я не пыталась вдаваться в подробности твоей двойной жизни.
А зря. Может быть, мне удалось бы спасти тебя.
В нашем мире ты был обычным подростком по имени Йен – правда, любимчиком учителей и пользующимся необыкновенной популярностью у девчонок.
Но ты все равно оставался прежним – и даже я не смогла тебе изменить.
Или не захотела.
Последнее время ты стал редко появляться в школе – все пропадал на своем острове.
Изредка я была там с тобой.
Ты всегда говорил мне, что Питер Пэн никогда не проигрывает.
В тот день что-то просто пошло не так.
Когда один из твоих потерянных мальчиков принес тебя в нашу палатку, я уже знала.
Твое время вышло, Питер. Даже для тебя вечность оказалась не такой уж и вечной.
Или нет?
Ты молчал, только смотрел на меня во все глаза, словно никак не мог наглядеться.
Я взяла тебя за руку – и вдруг услышала в голове твой голос:
– Я умру – но останусь жив в тебе, Софи. Теперь я всегда буду незаменимой частью тебя. Привыкай.
Еще насмехаешься.
Я поцеловала тебя в бледные губы и нежно провела ладонью по щеке.
Ты уже не дышал – но все еще дышал во мне.
Я вышла из палатки и села на траву, обхватив руками колени.
– Обычно люди осознают, что любят, когда теряют. Мы поняли это, когда обрели вновь.