Время вьюги (часть первая)
Шрифт:
– Ничего. Мигрень.
– Лицо у вас зеленое.
– Всегда такое, - покривил душой Наклз. Вообще, лицо у него было бледное от природы, а скверный столичный климат здоровому загару никак не способствовал. Разве что веснушек в апреле подкидывал.
Чай закончился, поэтому Наклз налил себе кипятку, уселся за стол и пристально посмотрел на Магрит. Голубоглазая смерть теории вероятности недоуменно улыбалась.
– Как вы до моего дома добрались? Нет, не то. Как вы вообще до Моэрэнхелл Каллад доехали? Бесы с ним. Как вы сумели просто пересечь калладскую границу?
Магрит нахмурилась, как будто вспоминая.
– Ой, да как-как, как все... Первое - пехом. Второе - поездом, третьим классом. А границу... да под военным эшелоном проехала. Был там один сержантик - феерический дурак.
– Феерический дурак, - тихо повторил Наклз.
– Одно совпадение есть. Хорошо.
– Что "хорошо"?
– не поняла Магрит.
– Все хорошо, - рассеянно отозвался он.
– И феерический дурак - тоже хорошо. Как без документов в поезд сели?
– Да говорю ж, как все! Сказала, что в шальную столицу еду. На заработки. Знаете, сколько нас таких едет? Да по желтому билету, калладки они же все морально стойкие, своей родной национальной проституции в Каллад нет!
– для особенно непонятливых пояснила Магрит с некоторым раздражением.
– Денег сунула и поехала. Хорошо, хоть деньгами взяли, а не в... натуральной форме.
– Да, неплохо, - согласился Наклз, прихлебывая кипяток. Его уже почти не мутило.
– А в столице?
– Ну, желтый билет мне еще Ястреба сделали. Почти как настоящий. Показать?
– Не стоит, - Наклз в жизни не видел и не держал в руках желтого билета, так что имел крайне смутное представление о том, как он должен выглядеть.
– И многим вы его уже показали?
– А то, - расплылась Магрит в радостной улыбке.
– Желтый билет - штука полезная. Метрики после него уже не спрашивают.
Наклз задумался. Перед ним действительно сидела смерть теории вероятности. Глупость этой девицы воистину была подарком небес. Магрит, похоже, даже в голову не приходило, что по этому самому желтому билету ее спокойно могла позаимствовать на ночь дюжина ребят из Третьего отделения. Они, надо думать, сильно удивились бы, когда гордая дщерь революции извлекла бы из сумочки свое чудо породы револьверовых. Но едва ли очень расстроились бы. Инсургентка - это все-таки шик. За такое выдают премии.
– Магрит, извините, вы не могли бы пройтись по кухне?
– Что?
– удивилась она.
– И вообще, Магрит - это как-то по-калладски. Меня зовут Маргери.
– Мы в Каллад, Магрит, - тусклым и скучным голосом сообщил Наклз.
– Пройдитесь, пожалуйста, по кухне.
Девушка пожала плечами, но просьбу выполнила. Наклз, проследив взглядом ее движение, вздохнул:
– Я так и думал. Очаровательно.
– Что именно кажется вам очаровательным?
– снова заулыбалась Магрит.
Наклз тактично смолчал. Он вдруг понял, что чуть более получаса назад, то есть еще посреди бела дня, все соседи могли видеть, как в его дом, активно вихляя бедрами, вошел худосочный брюнетик с усами, как у профессионального "кота". До этого брюнетик успел показать желтый билет дворнику, сторожу и, надо думать, вообще всем желающим.
Осада студенток, имеющих проблемы с точными науками, по всей вероятности, отменялась. Главное, чтобы их место не заняли такие же студенты с широкими взглядами на вещи. Наклз залпом допил остывший кипяток и бросил:
– Магрит, если вы не возражаете, в калладскую рулетку играть будем завтра. Прежде чем мы разойдемся досыпать, задам вам еще один вопрос: с чего вы взяли, что ваш отец - именно я?
– Да мне знакомый сказал, что я на тебя страшно похожа, - домашний уют, чай и остатки кулинарных талантов майора Мондум явно настроили Магрит на миролюбивый лад. Девушка сонно мурлыкала и совершенно спокойно говорила "ты". Без панибратства и как-то очень естественно.
– И, кстати, похожа. Хотя ты, конечно, посимпатичней будешь, - безапелляционно добавила она.
– Магрит, подумайте... подумай сама, - беседовать на "вы" с этим безнадежно выпавшим из реальности существом и вправду было смешно.
– Подумай сама. Тебе двадцать четыре, ты сама сказала. Мне четыре месяца назад исполнилось тридцать семь. Я никогда не копался в этом вопросе, но, думается мне, стать отцом в двенадцать - задачка не из легких. Не говоря уже о том, что, когда мне было двенадцать, полным ходом шел третий раздел Рэды. Это, я тебе скажу, было невесело. Хлеб из отрубей, размоченная березовая кора, комендантский час и все прочие радости, которые только могли дать миру белокрылые. Надо было иметь очень много жизнелюбия, чтобы в такое время бегать за девицами. У меня столько никогда не было.
– А жаль. Ты, вроде, хороший. Хотя, конечно, перебежчик и вообще морально нестойкая личность, променявшая Родину на черно-белое гражданство.
Морально нестойкому Наклзу оставалось только проигнорировать этот выпад. Он действительно был абсолютным космополитом. Не по убеждениям, а за их полным отсутствием в данном вопросе. За что был нещадно обруган Дэмонрой и не раз.
– Хм, как звали человека, который тебе сказал, что ты на меня похожа?
– Кассиан Крэссэ.
Наклз в уме считал быстро. И братца своего знал хорошо. Вот уж у кого наличествовал воистину неисчерпаемый запас жизнелюбия. И на момент третьего раздела Рэды ему как раз было шестнадцать.
– Ясно. Не огорчайся. У него тоже всегда имелись большие проблемы с арифметикой.
Револьвер инсургентки потряс воображение Дэмонры. Она долго ходила вокруг него, едва не облизываясь, и бросала томные взгляды то на оружие, то на Наклза. Будь у нее хвост, она, наверное, и им бы помахивала, как кошка. Процесс всесторонней оценки достоинств оружейного шедевра длился не менее десяти минут, а потом Дэмонра совершенно несвойственным ей мурлычущим тоном поинтересовалась: