Время желаний. Другая история Жасмин
Шрифт:
– Я имел в виду, – проговорил Джафар, подчеркнуто растягивая слова, – что твоему. Царствованию. Пришел. Конец. И теперь править Аграбой буду я.
– Немедленно объяснись! – вспылил султан. Его лицо побагровело от возмущения, а пухлые руки сжались в кулаки.
Жасмин постаралась сосредоточиться. Она все еще не оправилась от потрясения после новости о казни юноши, но похоже, что вокруг происходило нечто очень и очень странное.
– С великим удовольствием, – сказал Джафар. Сунув руку под мантию, он театральным жестом извлек из-под нее…
… нечто, до крайности похожее на старую, помятую медную лампу.
– Это что, какой-то розыгрыш? – с любопытством поинтересовался султан. – Разве у меня сегодня день рождения?
Жасмин тоже поначалу растерялась.
Но тут, ощущая всей кожей жар ужасного озарения, девушка начала понимать, что это такое. Еще когда она была маленькой, няньки рассказывали ей сказки о волшебстве джиннов и об удивительных сокровищах, которые скрываются в тайниках пустыни. Она и сама читала об этих легендах в книгах, когда подросла. А письмена, вытравленные на основании лампы, были явно сделаны на каком-то древнем языке. Очень древнем…
Словно перенесшись в давно прочитанную книгу, Жасмин зачарованно смотрела, как Джафар сделал именно то, чего она от него ожидала: поддернул рукава и потер рукой лампу.
Поначалу ничего не произошло.
Жасмин, затаившая дыхание, уже почти расслабилась и снова начала дышать.
И вдруг из носика лампы показалась тоненькая струйка голубого дыма.
Заинтригованный султан наклонился ближе.
– О нет… – прошептала Жасмин.
Внезапно дым вырвался из лампы, как рой пчел из горящего улья. Джафар опасливо отстранил ее от себя, султан и вовсе отскочил в сторону. Лампа затряслась. С нее посыпались искры, тусклая медь засверкала яркими разрядами, похожими на молнии. И вдруг она завопила.
Или завопило что-то другое.
То стремительное и синее, что выскочило из лампы, теперь металось по комнате, как взбесившаяся собака – если бы собаки умели летать.
Жасмин отвернулась, прикрыв лицо руками.
– ЙЙЙИИИИИИИИИООООООУУУУУУ!
Оглушительный вопль звучал уже почти по-человечески.
Полоса летучего синего дыма замедлилась, осела вниз, чуть раздалась и превратилась… в человека.
Точнее, в половину человека.
Половину очень большого человека с синей кожей, золотыми серьгами в ушах и золотыми рабскими браслетами на запястьях. Он был лыс, если не считать небольшого пучка волос на макушке, прихваченного золотым шнурком, и остроконечной бородки, оканчивающейся завитком. Его миндалевидные глаза странно мерцали.
А его нижняя половина представляла собой всего лишь струйку дыма.
– Десять тысяч лет! – вскричал он звучным, гулким басом. – Десять тысяч лет я был пленником этой лампы.
– Джинн, – обратился к нему Джафар с масляной улыбочкой. – Джинн, я…
– Ох, до чего же приятно наконец немного размяться, – продолжал джинн уже более нормальным голосом, потягиваясь и широко ухмыляясь. Он крутанулся туда-сюда, вдыхая воздух полной грудью. – Вы хотя бы представляете себе, что такое провести десять тысяч лет без массажа? Или без ванны? Или без…
– Джинн, – решительно перебил его Джафар. – Я твой хозяин, и тебе надлежит слушаться меня.
– Что ж, похоже, я вижу перед собой человека, который хорошо знает, чего хочет, – откликнулся джинн, сдувая со лба свою скудную шевелюру и деловито подтягивая кушак. – Предоставьте это мне, хозяин!
Жасмин постаралась как можно незаметнее скользнуть к двери. При этом она ни на мгновение не отводила внимательного взгляда от джинна. Это было нетрудно: если отвлечься от мысли, что появление его и само существование было совершенно невероятным, в нем было нечто весьма притягательное. Хоть Жасмин и знала, что джинны считались чем-то вроде более или менее обычных людей – хотя, конечно, волшебных и очень древних, – лично она всегда представляла их себе очень суровыми, горделивыми и довольно устрашающими. А вовсе не обаятельными и слегка болтливыми весельчаками.
Она исподтишка подергала дверную ручку.
Ручка не повернулась.
Конец ознакомительного фрагмента.