Время жестоких чудес
Шрифт:
Впрочем, скоро мешок пришлось отобрать. Джо спотыкался на ровном месте, его кренило во все стороны, то и дело просил остановиться, отдохнуть немного. Алек оставил беспомощного товарища с багажом у реки, долго искал лодку и наконец увидел другую – на другом берегу, в сотне шагов.
Не достану, подумал он, уже стоя в воде по пояс. Не-а, не достану – но все равно сплел линии Узора и мягко потянул к себе. Лодка неторопливо сползла с травы, пошла против течения. Алек подумал, что лодка идет слишком медленно, повел рукой, и лодка поднялась над водой, словно корабль Титанов, летела над поверхностью. В глазах
Ты ищешь силу?
Лодка ткнулась носом в берег, и Алек потерял сознание, осел в воду. Джо сцапал его за шиворот и выволок на берег.
Они и сами не знали, как оказались здесь. Макшем днем встретил патэ Ламана, и тот спросил у него, где Алек. Вечером Кати нервничала, потом призналась, что чует недоброе. Они отправились к чертогу, никого там не нашли, зато на берегу реки повстречали Мосеса.
Увидев приближающихся со стороны леса людей, Избавленные схватились за предусмотрительно прихваченное оружие. Узнать охотников было мудрено. Оба грязные, как черти в свите Проводника, в рваной одежде, шатаются от усталости, один упал…
– Макс! – раздался хрип. Макшем вздрогнул и едва не спустил тетиву.
– Кто?.. – Голос изменил, сорвался.
– Мы! Я, Алек, и Джо! – крикнул рыжебородый, который остался на ногах. Макс пригляделся и понял, что это не борода, а кровь из разбитого носа. Он узнал Алека только по белым волосам.
Кати тихонько вскрикнула, Макс уронил лук. Алек пытался привести друга в сознание, девушка захлопотала рядом.
И тут молодой кузнец словно пробудился. Он уверенно отстранил их и без особого труда взвалил подростка на плечи, повернулся и зашагал к чертогу. Даже с такой ношей он шел легко и уверенно.
Но не туда.
– Он не туда идет, – испуганно сказала Кати, она скорее мешала, чем помогала Максу вести Алека.
– Нет. Туда, – глухо произнес Мосес, кивая на малое крыльцо.
Не останавливаясь, он открыл дверь пинком – кощунство! – и шагнул внутрь. Алек отпихнул Макса и вошел следом, ему было явно наплевать на все табу. Макс осенил себя Знаком, взял Кати за руку и нарушил запрет.
Скоро в небольшом камине пылал огонь. Джо напоили горячим вином и завернули в шерстяное одеяло. Кати и Макс тянули из Алека ядовитые колючки, тот шипел от боли и ругался. Девушка испуганным шепотом уговаривала потерпеть, удивляясь, что на них, святотатцев, еще не обрушились громы и молнии, особенно вот на этого, который еще и ругается в чертоге. Алек прикусывал язык, ругался снова, извинялся. Мо самоустранился в угол, на него поглядывали, гадая, чем был вызван всплеск разума и сил.
Джо сел и недоуменно огляделся, как воду выпил крепкое горячее вино и хрипло поинтересовался:
– Где это мы?
Ему объяснили, и он тоже приуныл.
– Они все равно узнают, – выразил общее мнение Макс. – Лучше сказать сразу… Какая кара может быть назначена за нарушение табу?
– Смерть, – сказал патэ Ламан.
Уже второй раз за ночь рука Александра дернулась за плечо, пальцы сомкнулись в пустоте. Голоса в соседней комнате стали тише, что-то хлопнуло, скрипнули половицы.
– Вот он, Акт Мортус, где черным по белому. Что же вам непонятно, патэ Ламан? – раздраженно сказал Киош.
Кати торопливо закрыла рот ладонями, удержав взвизг. Алек сделал знак «молчание и внимание» и бесшумно подошел к перегородке. В кулаке у него блистал нож.
– Нет. Другого такого удобного случая у нас может и не быть. Возьмите громобой, Ламан. Не разучились стрелять?
– Нет. – Избавленные переглянулись, обычно равнодушный до бесплотности голос патэ Ламана срывался.
– Ну и где наши охотники?
– Макшем сказал, что они могут быть в окрестностях Часовой горы…
– Очень удачно, можно списать на «этих страшных Еретиков»… – В голосе пастыря явственно прозвучал сарказм.
– Не нравится мне это, – сказал Ламан недовольно.
– Да и мне тоже, – со вздохом признался патэ Киош. – Но поторопимся…
Хлопнула дверь. Избавленные в ужасе переглянулись, каждый почувствовал на плече ледяную руку Смерти.
Алек дернул плечом, словно сбрасывая невидимую холодную ладонь, неторопливо убрал нож в рукав. Прошелся вдоль вывешенного на стенах оружия, примерил к руке меч-сабер.
– Пожалуй, этот подойдет…
И снова ходж зовет, – запел он тихо, -
ДорогаСама собою стелется под ноги.Вот и все.Осталось лишь сказать друзьям…Он страшно улыбнулся и шепнул:
– Прощайте.
Приговоренный к смерти шагнул к двери, но Макшем встал на пороге.
– Как верный слуга империи ты можешь попробовать остановить меня, – почти ласково сказал Алек, конец ножен стукнул в пол, оставил выбоинку.
– Как верный радонич дал бы я тебе в морду за «слугу», шамлэ, но подозреваю, умнее ты от этого не станешь, – огрызнулся Макс. И Алек улыбнулся опять, но от этой улыбки уже не хотелось залезть под кровать.
– Пусти меня, брат, – попросил он очень вежливо.
– Куда… – сказала Кати и тихо заплакала. – Тебя все равно найдут, куда бы ты ни отправился…
Алек оглянулся на большую карту на стене.
– Не найдут. Здесь меня и Проводник не отыщет. – Меч со свистом вырвался из ножен, острие указало на обширную зеленую область. «Здесь живут дива всякие злые, и чудища Титанов, и люди, в их сердцах Света нет».
– Макс, скажи ты ему…
Макшем поднял голову, и короткая мысль рванула карту со стены. Алек пригнулся, бумага прошелестела над ним и легла в руки Макса. Он развернул, прижал к двери, внимательно разглядывая.
– Рано мы начинаем свой ходж, – сказал задумчиво необъявленный староста деревни Проклятых.
– Вовсе незачем!..
– Это не обсуждается, – сказал спокойно Макс.
– Это касается лишь меня и пастырей, какие же вы упрямцы…
– Все, что касается тебя, касается и нас, – твердо сказал Джо.
– Вы мне не кровники!
– Ты назвал меня братом. Мы Избавленные, связаны проклятием, это все равно что быть кровниками. Мы идем с тобой. – Макс отвернулся, сочтя дискуссию оконченной.
Я беспомощно посмотрел на Кати. Девушка робко сказала:
– Мне кажется, мы все в Узле Судьбы…
– А мне не кажется, – буркнул я.
Мне не кажется, я знаю. Так оно и есть. Мы в Узле. Клубок возможностей туго закручивался вокруг, наши слова, действия, мысли, эмоции сходились в настоящем моменте, выстраивали будущее…
Мы в Узле, и Узел все туже.
– Вы не должны…
– Мы идем, – сказал Мо равнодушно. И эти два слова полоумного выстроили будущее. Все. Узел затянулся. Можно разрубить, но развязать уже нельзя.
Остается только принять это.