Время жестоких чудес
Шрифт:
– Молодец, парень, – с ядовитым восхищением бросил встречник. – Кого ни встретил, тут же за меч хватаешься.
– Ты кто такой? – невежливо осведомился Алек.
– Не узнаешь? – Собеседник шагнул из тени. Алек присмотрелся.
– Гераж?! – Они не виделись с самого испытания, когда проигравший парень удрал куда-то к дальним родичам.
Гераж мальчишески улыбался во весь рот, даже сделал движение, словно собирался обнять Алека, но сдержался.
– Я и не знал, что ты здесь…
– Ага. Получил по носу и удрал от стыда подальше, верно?
Алек вытаращил глаза.
– Лина
– Подвиг?! Какой еще…
– Ты выкинул испытующего за черту – такого уже года три не было. Я вознамерился превзойти тебя, задрал нос, вот и щелкнули по нему.
То есть не совсем щелкнули, нос по всему лицу размазало, у Вики ручка-то тяжелая, потом штопали-вправляли – видишь? – Гераж повернулся в профиль. Профиль был самый обычный, но Алек поспешил подтвердить, что видит.
– А ты чего здесь делаешь?
– Бегу, – буркнул Алек, радость неожиданной встречи вдруг угасла, как задутая свеча.
– От кого?
– От себя.
– Тогда ты далеко не убежишь.
– Это уж точно… – Диалог напомнил Алеку первую встречу с Дереком, ночь, странные вопросы, дурацкие ответы. – С Клайденом вот погавкался.
– Лучше вам с ним помириться. Вы же спину друг другу прикрывать будете в бою.
– Спину? На белую башню меня никто не приглашал.
Гераж выругался и сплюнул.
– Не знаешь, что ли? Эх, я, проболтался, харай тебя защекочи. Старшие спорили, взять тебя на башню или нет, вроде решили взять. Ты хоть притворись, что удивился, когда скажут.
– Постараюсь… – Алек попробовал выпытать у него что-нибудь еще, но Гераж только мотал головой.
– И вообще со мной говорить не положено. Охраняю. – Он показал копьем в сторону, Алек ничего не увидел, но по специфическому запаху понял, что стоит рядом с «сырой избой».
– Что, один?
Гераж вскинул подбородок и сразу перестал казаться Алеку мальчишкой.
– Да, испытания я провалил, – прежним, немного высокомерным тоном сказал он. – Но участвовал в двух боях и по праву кровопролития я теперь истинный вой. На осеннем празднике мне безо всяких испытаний разрежут уши.
Помолчал и добавил:
– Если, конечно, жив останусь.
Они еще немного поговорили, потом Гераж посмотрел на луну.
– Ладно, ты иди, сейчас переразвод будет. А со стариком лучше все-таки помирись.
Алек кивнул и пошел в другую сторону. Клайдена уже не было на башне, охранники сказали, что он отправился спать. Парень прищурился, разглядывая Живу, но нигде не заметил приметную ауру. Алек пожал плечами, забрался на крышу первого попавшегося сарая и быстро уснул.
Тревога!
В сон, где Лина в странном платье шла коридорами дворца, ворвался рев трубы. Алек, еще не проснувшись, вскочил, в босые ступни больно впились занозы, рука сама дернулась к мечу. Он наполовину вытянул меч из ножен, опомнился, торопливо натянул сапоги и спрыгнул с крыши в утренний сумрак, рискуя переломать ноги, перекатился, вскочил, пробежал улочкой, свернул на другую и оказался в центре хаоса. Вокруг кричали, спрашивая друг друга, что случилось, метались. Работая локтями, Алек выбрался из остро пахнущей потом и страхом толпы, взбежал по лестнице, понял, что попал не туда, в прыжке перелетел с одних мостков на другие и едва не сшиб с ног подхватившего его Дима.
Друг был странно спокоен и чуть ли не весел. Алек подскочил к частоколу… и замер.
Никого. Алек вопросительно посмотрел на Дима, тот ухмыльнулся и покачал головой. Вики забралась на башню, оступившись не менее пяти раз, игнорируя протянутую руку Влада, вскочила на площадку и бросилась к лучне. Девушка точно так же, как он, окинула взглядом горизонт и открыла рот.
Наконец последние воины забрались на свои места. Наступила тишина, которая после адского шума казалась сном.
– Плохо! – сказал Клайден, его звучный голос загремел над притихшим воинством. – Никуда не годится! Пока вы просыпались да бежали, враг мог бы трижды забраться на стены!
Люди возмущенно загомонили.
– Молчать! – взревел Оштин. – Вы, беспомощные улитки, не проснулись бы, пока вас не прихватили за задницы!
Риван Белокамья был великий мастер ругаться, его пламенная речь затянулась надолго. Алек уселся на бревна, содрал сапоги и надел правый на правую ногу, а левый на левую.
– Что творится? – поинтересовался он, глядя на друзей сверху вниз. К бледным щекам Вики вернулась краска.
– Учебная тревога, – объяснила она, снимая тетиву с лука. – Набольшие захотели проверить, как быстро мы будем бежать на стены.
– Хитро, – заметил Влад.
– Или, наоборот, глупо. Когда они по-настоящему придут, мы не будем торопиться, думая, что тревога учебная.
– Тебя еще спросили, сопляк! – рыкнул на Дима незнакомый воин с перевязанной головой, который в отличие от них оказался на стене вовремя.
– Защитнички! – продолжал бушевать риван. – Да вы и Лунного Дракона проспите, Проводник вас проводи!
Когда Оштин закончил распекание, совсем рассвело. Пристыженные «защитнички» взялись за работу.
Было еще несколько учебных тревог, и ночных, и дневных. Алек уже привык и даже несколько удивился, поднявшись однажды ранним утром на башню и обнаружив на поле армию белых.
Мощь войска белых ужасала, Алек поежился, чувствуя могущество потоков Живы. Над полем, над стенами бродили тускло светящиеся сполохи, зубья частокола переливались волшебным огнем, в волосах людей бегали трескучие искры. Разноцветные пятна дрейфовали в ветерке, словно легкие газовые ткани, смешивались и самоуничтожались, лучи Солнца разрушали их, но сполохи снова появлялись, порожденные страшным напряжением сотен и тысяч человек.
Алек протянул руку и тронул Узор, пригласив одного сполоха, тускло-малинового, размером с кулак, прогуляться по своей ладони. Сполох, как недоверчивый зверек, подкрался к руке, кончики пальцев покалывало. Сполох чуть прикоснулся к руке, Алек почувствовал несильный разряд, и пятно вдруг стало ярко-алым, а потом схлопнулось и исчезло, оставив после себя запах свежести, как после грозы.