Время жить (трилогия)
Шрифт:
– Тогда понятно, – кивнул Майдер Билон.
Он стоял рядом с Дагом на вершине холма, крутыми уступами спускающегося на равнину, где – совсем рядом – тускло блестел под лучами заходящего солнца корабль чужаков. За все те дни, что провел в пустыне Билон, он не стал ни понятней, ни приветливей. С другой стороны гряды виднелись зеленые и оранжевые палатки – лагерь геологов.
– Жаль все-таки, что мы уезжаем, – сказал, наконец, Даг. Он все еще глядел на приближающийся вертолет.
– Недалеко же, – невнятно пробормотал Билон. Он старался прикрепить к массивной камере, крепко сидевшей на широко раскинувшем свои
– А какая разница? – в голосе Дага слышалась легкая грусть. – Какая разница, сорок километров или четыреста? Все равно, мы сюда больше не вернемся. И все тайны будут раскрыты без нас.
– Зато Хольн обрадуется, – проворчал Билон. Проклятый зонтик никак не хотел становиться на место.
– О да! Но я его, честно говоря, не понимаю. Странный он какой-то…
– Неромантичный, – вставил Билон.
– Точно. Тут такое дело, сенсация века, это же ведь никогда больше не повторится, а у него одна только забота – как бы нагнать план, да набрать побольше образцов. Да какие тут, к дьяволу, образцы?!
Билон пожал плечами. Иногда он не понимал и Дага. Для самого Билона, как, впрочем, и для всех остальных, ежедневные походы к кораблю сделались обычной работой, рутинной и притом ужасно скучной. Только Даг еще сохранял энтузиазм.
Камера с легким скрежетом повернулась на своем треножнике, по пути отщелкав шесть кадров. Этим она теперь будет заниматься каждые две минуты до самого утра, пока Билон не придет, чтобы сменить батареи и пленку.
– Надо бы смазать, – озабоченно заметил Даг.
– Черт с ним, завтра. Еще провозимся до заката. Пошли.
От вершины холма до лагеря по прямой было не более восьмисот метров, но ни жара, лишь немного спавшая к концу дня, ни пересеченная местность не располагали к спешке. К тому времени, как Билон и Даг дошагали до короткого ряда палаток, вертолет уже успел сесть, и на импровизированной посадочной площадке царила легкая суматоха.
Драйден Эргемар помог оттащить подальше в тень несколько канистр с водой и теперь с важным видом протирал стекла кабины. Кен Собеско вместе с двумя геологами – Каном и Торкасом – загружал в вертолет мешки с камнями – драгоценные образцы Хольна, стоявшего рядом и что-то озабоченно корябавшего в своем блокноте. Радист Оки, недавно прибывший из Горданы в помощь Билону, уже успел получить свой груз, состоящий из пленки и батарей, и теперь не спеша стаскивал их в одну кучу. Телшие – смуглолицый зермандец, исполнявший в экспедиции роль повара, уборщика и, если потребуется – переводчика и даже охранника, уже насадил аппетитные куски мяса на вертел, изготовленный из обломков телескопической антенны, и колдовал над костром.
– Привет труженикам, – возвестил Билон, радостно ухмыляясь. – О, смотрите-ка! Эй, Вилам, а ты-то что здесь делаешь?
Вилам Сентер сидел в тенечке на ящике с консервами и обмахивался шляпой. Он умел переносить жару не хуже всех остальных, но иногда любил напускать на себя вид страдальца.
– Майди, – слабым голосом сказал он. – Майди, это ужасно. Я взял с собой ящик пива, но оно нагрелось в дороге чуть ли не до кипения! Я не доживу до утра!
– Доживешь, – безжалостно заявил Билон. – Но все же, что привело тебя в наши края, где до ближайшего бара не меньше трех сотен километров,
– Какое любопытство? – со вздохом простонал Сентер. – Я здесь отдыхаю. Ты просто не представляешь, что сейчас происходит в городе. И знаешь, что общего между мной и пивом? И то, и другое, нужно абсолютно всем. Это невыносимо!
– Эй, Вили, кончай страдать, – крикнул с другой стороны вертолета Эргемар. – Телшие обещает нам роскошный ужин. Так что восставай из мертвых и присоединяйся!
Прощальный ужин удался на славу. Костер, в который не пожалели высыпать целый мешок горючего сланца, радостно трещал, сыпал искрами и поочередно выхватывал из темноты то разгоряченные лица людей, то легкие палатки геологов или солидный шатер, где обитали Билон и радист Оки, то стеклянные выпуклости кабины вертолета.
– …Наша дыра вдруг стала очень знаменитой, – рассказывал оживший Сентер. – Местные жители просто обалдевают. Понаехали какие-то репортеры, эксперты, чуть ли не заклинатели духов, и всех тянет сюда как магнитом. Знали бы, что их тут ждет!
На днях явился тут один, Хьорм по имени, из валезской академии наук. Тут ученые какую-то экспедицию затеяли, вот он и прибыл – организовывать. Как засел за телефон – и с утра до ночи! А линий-то только две! И мне теперь, получается, до Кушуда и не дозвониться. Ну, думаю, ладно, выкручусь. Не такие крепости брали.
Вчера вот еще одна парочка этих ученых прилетела. Один тихий такой старичок. Вилкандец. С самого начала как засел в баре – по нюху он его нашел, что ли – и начал там: одно пиво, второе пиво, смотрю, а половины стратегического резерва и нету! А второй, молодой, из Чинерты, по фамилии не то Маклис, не то Муклис, как накинулся на этого Хьорма – я сначала обрадовался, что линия телефонная наконец освободилась, а потом даже жалко стало беднягу. Я-то не знаю, что он там ему выговаривал, но интонации хорошие были, соответствующие.
Потом приходит ко мне этот Маклис или Муклис, там то да се, мол, у меня тут и опыт большой, и контакты хорошие – минут пятнадцать так распинался. И тут выясняется, что им надо оборудование принять – для начала тонны три – и чтобы таможню прошло побыстрее, а затем все это добро перевезти сюда к вам. Ну, я ему говорю, конечно, да-да, господин Маклис или может быть Муклис, помогу, обеспечу, окажу, так сказать любезность.
Только ушел – я снова за телефон, а он, гад, опять занят! Ждал я, ждал, а потом плюнул на все, да и улетел вместе с ребятами. Все равно завтра у зермандцев какой-то праздник, и никто там работать не будет. А теперь ты, Майдер, рассказывай. Мне же интересно, что ты тут делал без меня все это время.
– Сторожил, – рассмеялся Билон. – Ходим тут все вокруг, скоро тропы протопчем. Только колотушки не хватает. Правда, чего сторожим, не понятно. Можно подумать, если он захочет улететь, я его удержу за опору.
– А он может захотеть? – поинтересовался Сентер. – Как тебе кажется, он у нас надолго застрял?
– И главное, зачем, – вставил Эргемар.
– Хороший вопрос, – проворчал Билон. – Знаешь, Вили, вечеров пять подряд мы только и делали, что изобретали всякие версии. Мы перебрали, по-моему, все возможное и невозможное, что только может придти в голову.