Всадница без головы
Шрифт:
– Набережная Сен-Бернар – мое любимое место в Париже. И мосты! Мне нравится гулять вдоль Сены и любоваться мостами. Знаешь, во всех столицах предпочитаю центральные районы, окраины меня напрягают, кстати, они везде одинаковые, типовые, маргиналы везде злые. Но в ближайшее время я не поеду ни в Париж, ни в Лондон.
– Почему?
Елки-палки, а удивился – будто слетать в Париж дело житейское, как на трамвае добраться до вокзала!
– Папа, когда я отказалась выйти замуж за его партнера по бизу, – упоительно врала Аля, – решил наказать меня и купил конуру, ну
За короткий монолог Аля раскрыла всю свою «богатую» биографию, осталась довольна собой, так как видела заинтересованность Ника, но… Он вдруг как-то странновато на нее стал смотреть, брови приподнял, губу выпятил, при этом усмехался, Аля одними глазами у него спросила: что не так?
– Хм! – хмыкнул Ник и опустил глаза на Алькин телефон, лежавший на столе. – У тебя такой крутой папочка, а труба – полный отстой, у папы деньжат не хватило?
В общем, Альку поймал с поличным – так наверняка думал этот золотой слиток, поэтому радовался, как дурак. Но она готовилась к подобным ситуациям, следовательно, запаслась ответами:
– В эти телефоны нельзя поставить программу отслеживания, они слишком примитивны, кстати, я нашла его с трудом. Это нормально – когда каждый твой шаг на контроле? Вот я и не хочу, чтобы папа знал, где нахожусь. А ты считаешь, копеечный телефон точно определяет, что за человек перед тобой и что он собой представляет, да?
– Его социальный статус.
– А-а-а… – протянула Алька, смеясь. – Если бы гаджеты прибавляли ума, таланта, богатства, везения, если бы с их помощью легко устанавливался истинный статус… было бы неплохо! Мы не ошибались бы в людях. Но вокруг куча мошенников с атрибутами богачей, живущих в жалких условиях. Школьники идут на все, чтобы купить брендовые шмотки, потому одеваются вразнобой, без системы и уродливо, студенты живут впроголодь и копят на дорогие гаджеты. Но все они остаются мошенниками, школьниками и студентами.
Вроде бы сказано беспечным тоном, но Ник теперь уже удивился искренне и протянул слегка разочарованно:
– А ты не такая, как кажешься с первого взгляда…
– Глупее?
– Нет, умнее. Чем же думаешь заниматься? Без материальной поддержки в нашем городе делать нечего.
Аля отпила водички из бокала, дабы заглушить томивший ее голод, который морковка только растравила, и убедительно заявила:
– Чем? Одеждой. Понимаешь, индустрия моды у нас слабо развита, я намерена ее поднять до европейского уровня.
– Ого, какие у нас амбиции, – хохотнул Ник, запивая фразу вином.
– Планку надо задирать до неба. Мы же генераторы идей, новаторство у нас в крови! Не веришь? Да все лучшее в мире моды взяли в России и модернизировали: женские сапожки, сарафаны, дубленки,
– Нет, в Штатах, – нехотя ответил Николай, видимо, воспоминания об учебе его не грели.
– С ума сойти! – взмахнула руками Аля. – Я бы не отважилась туда-сюда летать. Как только подумаю, что лететь через океан много-много часов… о, нет, это не для меня.
– Какая разница, куда падать – на землю или в океан? Поэтому я не думал, а садился в кресло и засыпал.
Оба рассмеялись, потому что молодость не предвидит грустных поворотов на своем пути, молодость живет радостно, жаждет впечатлений, неуемных страстей и не любит серых будней. В этом смысле нечаянные встречи – это взрыв гормонов, резкий поворот на новую тропу, отсюда и хочется закрепить успех.
Неплохо было бы потанцевать, с легкой досадой думала Аля, ведь близость тел, обогащение энергетическими полями с потоками, глаза в глаза, аромат кожи и волос воздействуют сильнее банальной болтовни. Только в зале никто не танцевал, посетители за столиками тихо беседовали, поднимая бокальчики и закусывая. Бедной девушке осталось искусственно подогревать к себе интерес, расспрашивая Ника о его житье-бытье, ведь мужчины любят внимание к своей персоне, а он – он, оказывается, с головой ушел в бизнес.
– Не боишься? – спросила Аля. – Недаром же говорят, что у нас дикий капитализм, то есть без правил. Это осложняет жизнь.
Как все богатые люди, Ник отличался уверенностью в себе, это качество Алька ценила в людях и хотела бы в себе воспитать.
– Если здесь научишься вести дело, не страшен даже Марс с его перепадами температур, – просвещал ее он. – Я у мамочки учусь, она акула в бизнесе, притом университетов не кончала. Это просто талант.
– А конкретно, с чем ты работаешь?
– Пока постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет.
– Газ-нефть?
– Yes.
Вот это попала! В десятку! Молодой, красивый и с нефтяной вышкой в кармане! Или сидит на газовой трубе – тоже класс! Однако Аля слишком умна, чтобы показать, в какой неистовый восторг она пришла. Нет, Алька сделала вид, будто видела-перевидела этих вышек с трубами:
– Углеводороды… боже, как скучно. А еще чем занимаешься? У тебя есть хобби? Или ты сутками торчишь в офисе?
– Верховой ездой. Лошади – моя страсть.
Вот тут Алька откинулась на спинку стула, округлила глаза и хохотнула эдак радостно, словно Николка пообещал подарить ей цистерну с нефтью:
– Не может быть! Лошади – это же моя страсть.
– Правда? – удивился Ник. – А какую масть ты предпочитаешь?
О лошадях она имела такое же представление, как и о фьючерсах – что это, где это и с чем его едят, – без понятия. Но улыбалась. Загадочно. И улыбаясь, Аля подалась к нему, приблизив свою мордаху к его красивому лицу, многообещающе проворковала: