Всадник рассвета
Шрифт:
Разумеется, мы ему налили, а потом и себе, и не по одной. Затем пели песни. Запевалой был я. Остальные подпевали.
Мертвая змея не шипит, не щебечет мертвый щегол,
Мертвый негр не идет играть в баскетбол!
Начинал я, а Симаргл с Квасурой тотчас разом подхватывали:
Ай-я-я-яй, убили негра, убили негра, гады!
Ай-я-я-яй, суки замочили, суки замочили!
– Какие ты песни душевные знаешь! Так жалостно про этого негра, что даже плакать хочется! – восхищался мною Квасура. – Запиши потом слова!
– О чем речь! – обнимал я его. – Заметано!
Опустошая очередные чарки, мы закусывали нарванной где-то Симарглом разрыв-травой. Знаменитая
– Что мы здесь всякую дрянь жуем! – пьяно воззрился он на нас с Симарглом. – Боги мы или не боги? А ну-ка пошли, нарвем себе яблочек, под мухоморовку лучше закуски не придумаешь!
Я пытался слабо протестовать, говоря, что яблоки вроде как запретные и что в истории был уже один случай, когда Ева поддалась искушению и отведала запретного плода, за что была немедленно выгнана из рая.
– Ну, во-первых, Ева была, как ни есть, простая баба, а мы все ж как-никак боги, да к тому же у нас здесь не рай, а Ирий – наш родной дом, а искушает тебя не какой-то Змей, а сам Квасура, так что не трусь, Посланник, все будет душевно и пристойно! – блистал красноречием вошедший в раж бог веселья.
Прослыть трусом в глазах своих сотрапезников мне не хотелось, а потому мы с песней про ожившего негра дружно двинулись к дереву всех деревьев.
Нарвав с него яблок и посмеявшись над досужими вымыслами и предрассудками, мы тут же неподалеку продолжили наше веселье. На вкус яблоки показались мне совершенно обычными, может, только чуть кисловатыми. Как закуска под мухоморовку они были и впрямь хороши. Квасура не наврал. А затем был полный провал в памяти. Что произошло с нами после, я узнал уже позднее из рассказа Лады, которая, смеясь, поведала мне о дальнейших событиях того злополучного дня.
Вернувшись в Ирий и не найдя меня дома, Лада поначалу не особенно беспокоилась, думая, что я пошел куда-то прогуляться. Но время шло, меня ж все не было и не было, а вместе со мною не было и Симаргла. Лада вышла на улицу, где встретила двух сестер-лихорадок Корчею и Трясею, которые с чисто женской радостью поведали ей, что не далее как несколько дней назад Симаргл на что-то выменял у их сестры Невеи несколько кувшинов вишневой настойки, собираясь хорошенько погулять с самим Посланником. Теперь Ладе все стало ясно, и она отправилась на поиски. Нас она нашла неподалеку от дерева всех деревьев. Как говорила потом сама Лада, она долго не могла понять, что означает открывшаяся ей картина. На поляне среди пустых кувшинов из-под вина ползали и истошно вопили два перепуганных пьяных младенца, а рядом скулил маленький крылатый щенок. Таким был закономерный финал нашего похода за молодильными яблоками. Взяв за шиворот нас с Квасурой и Симарглом, Лада принесла к себе домой. По ее словам, Квасура по дороге все время писался, а я, как и подобает Посланнику, держался весьма достойно, всего лишь один раз культурно попросившись “а-а”.
Борьба за наше возмужание была упорной и длилась целый вечер. Для этого Ладе пришлось прибегнуть к помощи богини смерти и старости Морены, а заодно и ее сестрицы Невеи. Последней Лада пригрозила, что в случае отказа от помощи она обо всем расскажет отцу и тогда подпольной торговке спиртным не очень-то поздоровится. Короче говоря, к полуночи все мы были уже в своем возрасте и при полной памяти. Однако состояние у всех троих было самым ужасным. Квасура, едва очухавшись, смотался куда-то к себе. Симаргл, очнувшись,. поглядел на меня мутным взором и произнес:
– Зря мы с тобой, Посланник, всего намешали, в следуюший раз будем умнее!
Получив тут же свое от Лады, он забрался в будку и больше не показывал оттуда носа. Что касается меня, то со мной моя любимая провела длительную воспитательную беседу о том, как следует выбирать себе друзей, сколько горя в мире от вина и что мне уж давно пора иметь свою голову на плечах, а не слушать каждого встречного пса.
На следующий день о нашей гулянке стало известно Сварогу. Ко всеобщему удивлению, правитель Ирия отнесся к этой истории весьма снисходительно, посмеявшись над рассказом Лады. В результате наказан был только Квасура, его на какое-то время лишили прав исполнять свои прямые обязанности, то есть пить и веселиться, велев денно и нощно ухаживать за деревьями в Ирийском саду. Симаргл же, лишившись расположения своей хозяйки и оттого безмерно страдая, теперь почти не показывался нам на глаза.
Затем мы с Ладой заглянули к появившемуся на короткое время Позвизду. В тот день Лада с утра зачем-то ходила к отцу, а вернувшись от Сварога, выглядела весьма подавленно, хотя всеми силами и старалась изображать на своем лице веселость. Несколько раз я попытался спросить ее о причинах столь необычного состояния, но всякий раз Лада неизменно уходила от прямого ответа. А потому я перестал донимать ее своими расспросами. В конце концов у каждого из нас бывают перепады настроения и не обязательно об этом рассказывать даже самому близкому человеку. А потому к богу ветров я ее повел еще и для того, чтобы она хоть немного развеялась.
– А, это ты! – встретил Позвизд меня энергичным кивком головы. – Видел я, как ты с Горгонами воевал и с гигантской рыбой расправился! От ветра никуда не скроешься! К сожалению, я уже улетаю к северным морям, там давно пора хорошенько поштормить, извините, не могу с вами поболтать обо всем!
– Мы не станем злоупотреблять твоим вниманием, Позвизд! – сказала Лада. – Ответь мне только на один вопрос: не надоело ли тебе ходить бобылем и не хотел бы ты жениться?
Позвизд пригладил всклокоченную бороду.
– Уж не ты ли собираешься идти за меня? – прищурившись, спросил он Ладу. – Но у тебя уже есть жених и я не хотел бы с ним лишний раз связываться!
– Речь идет вовсе не обо мне! – ответила Лада.
– Тогда о ком же? – еще более удивился Позвизд.
– Дело в том, что у верховного бога степняков-кочевников Папая есть дочь, которую он хочет выдать за кого-нибудь из северных богов, а ты, на наш с Ладой взгляд, лучший из всех! – нагло сподхалимничал я.
– Что касается меня, то здесь ты, конечно, прав! Никакой тщедушный греческий Борей не в силах противостоять Позвизду! И пусть, Посланник, ты поназаключал всевозможные мирные договора, но никто и никогда не посмеет помешать мне схватиться где-нибудь над океаном с южным ветром. Ты не можешь даже представить себе, что происходит на морях, когда над ними в небесной вышине сшибаются в схватке северные и южные ветры! Что касается Папая, то я хорошо знаю его дочь Агни. Она лихо скачет по степи на своих необъезженных скакунах с ветром наперегонки! Такая подружка мне по нраву, я обязательно залечу к Папаю. Пора, наверное, и мне заводить свой очаг и семью. Если у меня с Агни все сладится, то я твоей услуги, Посланник, никогда не забуду!