Всадник рассвета
Шрифт:
Затем я в общих чертах, не вдаваясь в побудительные мотивы, обрисовал Вышате то, что нам предстояло совершить. Как я и предполагал, опытный воевода несколько подрастерялся.
– Эко дело затеваем, Греколань завоевывать! – почесал он затылок.
– Не завоевывать, а освобождать от гнета лжебогов! – поправил его я. – Да и не боги горшки обжигают, как-нибудь справимся!
– Нам все одно: что завоевывать, что освобождать! Названия разные, а суть одна! – хмыкнул, уходя, Вышата.
Вот и занимайся с такими пропагандой и агитацией!
Ближе
– Это что еще за урод? – поинтересовался я у гордо стоящего подле истукана волхва.
– Это ты – Бог Священного Меча! – радостно сообщил волхв явно в ожидании похвалы.
Еще раз поглядев на деревянного истукана и не найдя, разумеется, в этом страшилище никакого сходства со своей особой, я тем не менее кивнул довольному волхву:
– Большое спасибо! Очень даже похож!
– Если тебе нравится, то мы твоих идолов теперь понаставим по всей нашей земле! – обрадованный похвалой, заверил меня жрец.
“Вот так и начинается культ личности!” – подумалось мне с тоской.
Вслух же я еще раз поблагодарил волхва за столь пристальное внимание к моей персоне, но попросил ограничиться пока одним экземпляром моего изображения. Однако по тому виду, с каким помчался от меня окрыленный удачей жрец, я не был уверен, что вскоре мои кошмарные физиономии не будут украшать селения и капища. Да, статус бога, видимо, обязывает быть готовым и к самым бурным проявлениям всенародной любви!
В тот же день во все стороны помчались гонцы, собирая на Небесный Холм воевод. Волхвы тоже пытались напроситься ко мне на совещание, но я их не пригласил, предстоял серьезный разговор профессионалов, а не религиозный диспут. Исключение сделал только для Разумслава, потому как именно он представлял в данный момент всю верховную власть в этих землях.
Итак, я уже вполне прилично дебютировал в качестве бога, теперь же мне предстоял дебют в качестве полководца, собравшегося покорить весь мир!
К концу недели собрались воеводы. Я познакомился с каждым из них, узнал, где и как они воевали, сколько у каждого воинов. Затем занялся подсчетами. Оказалось, что без особого ущерба для хозяйственных работ и прикрытия границ мы можем выставить до трех тысяч обученных бойцов.
Отдав приказ о передислокации всех отрядов к Небесному Холму, я вплотную занялся организацией своей будущей армии. Вышату я сразу же определил на должность своего начальника штаба, Вакуле было велено отобрать особую гвардейскую дружину и возглавить ее.
Всегдр отныне становился моим адъютантом и вестовым одновременно. Что касается Горыныча и Эго, то конкретных обязанностей у них пока не было, они просто находились при мне. Горыныч был нашими ВВС, а Эго сделалась санитаркой и поваром в одном лице. Воеводу, который, как мне показалось, был хозяйственней других, я назначил начальником тыла. Для лучшего понимания я назвал тыл “большим обозом”. Только что назначенному воеводе “большого обоза” надлежало сразу же готовить лагерь для приема прибывающих воинов. Кроме “большого обоза” был создан и “лекарский обоз”, для лечения больных и раненых, в том числе и лошадей.
Подле своего “штабного” шатра я поставил длинный шест с флагом: на красном фоне всадник на белом коне, несущийся на врага с обнаженным мечом. Почему выбрал именно такой рисунок, сказать не могу. Просто показалось красиво!
Затем было много иных дел и иных забот. После организации тыла мы с Вышатой занялись службой связи, куда определили самых быстрых и сообразительных воинов, которые должны были передавать мои приказы во все концы земли эстафетой. Затем настала очередь саперных частей. Туда отобрали умелых и мастеровитых. “Саперы” должны были наводить мосты и чинить телеги, заниматься осадой крепостей и оборудованием полевых лагерей.
Нашлось дело и волхвам. Я отобрал из них наиболее хитрых и немедленно отправил под видом странников в сторону Греции и Египта. Эта своеобразная дальняя разведка должна была в будущем обеспечить нас самой свежей информацией при подходе к вышеупомянутым странам, а заодно сеять смуту и распространять панические слухи в стане врага. В преданности волхвов можно было не сомневаться, а потому их я подчинил персонально себе. Волхвы были горды этим доверием, ведь теперь они имели своим начальником и Посланника и бога одновременно.
Помимо дальней разведки была образована и ближняя тактическая, в которую вошли наиболее опытные и ловкие воины.
По мере подхода отрядов началось формирование войска. И сразу новая проблема! Привычную для всех организацию войска по родам я отверг напрочь, чем вызвал непонимание и роптание всех начиная с Вышаты.
– Как можно воевать, не чувствуя плеча сородича? – недоумевали воеводы и простые воины.
Все мои увещевания и убеждения, что родовая система изжила себя и не может быть применена для создания столь крупного войска хотя бы по той причине, что одни роды большие, а другие совсем малые, никакого действия не возымели.
– Так деды воевали, так и нам надлежит! – твердили мне все упрямо.
Дело дошло до того, что мнение по этому поводу стали высказывать даже волхвы.
Пришлось действовать приказом. Все воины были перемешаны вне зависимости от их родов и поделены в соответствии с моим планом на равные полки. Воистину, единение народа через общность армии! Поначалу воины разных родов старались держаться обособленно друг от друга, но постепенно все встало на свои места. Это был, однако, единственный случай столь упорного непонимания. В дальнейшем, когда предложенная мною схема организации войска подтвердила свою жизнеспособность, никто к этой проблеме уже не возвращался.