Всадник с улицы Сент-Урбан
Шрифт:
— Не пачкай ее имени. Мне даже думать тошно, что ты его изрыгаешь из своей мерзкой пасти!
— А разве ты не знаешь, что сладких еврейских цыпочек врачи нынче замуж не берут. Да им и вообще больше не играют шумных свадеб — таких, чтобы список гостей был пропечатан в «Джуиш кроникл». Блум! Они теперь спят с черномазыми!..
— Иди к черту!
— …а если и выходят замуж, то разве что в конторе муниципалитета, потому что в брюшке-то зреет уже!
— Знаешь, что я тебе на это скажу? Скажу, что ты совсем сбрендил. Платишь девицам, чтобы фотографировать их в голом виде! Тоже мне светский лев. Берегись, Джеймс Бонд! Подвинься, Рекс
306
Реджинальд «Рекс» Кейри Харрисон, сэр (1908–1990) — английский актер.
— А наверняка твоя Авива, чтобы не беременеть, гормональные таблетки жрет! На что спорим?
— Ой, посмотрите на него! Аж на морду стал красный! Твоими штучками меня не проймешь. Ты вообще кто такой? Дон Жуан? Йосл-поц ты, вот ты кто!
Вновь Блум пососал карандаш, поглядел с сомнением в бумаги, и тут как раз Гарри открыл дверь своей кабинки и позвал:
— Блум!
Гарри просмотрел счета, покивал, вдруг улыбнулся и говорит:
— Что ж, поздравляю!
— Это с чем это? — осторожно осведомился Блум.
— Ну как же: я слышал, Авиву приняли в Суссекский университет.
— Ну да. По баллам она проходит хоть куда — хоть в Оксфорд, хоть в Кембридж. Если уж вы заговорили об этом, господин выпускник школы для недоразвитых.
— Но пойдет-то она в Суссекский?
— Да.
— Хороший выбор! Этот университет славится свободой нравов, а ты не знал, что ли? Они там трахают друг дружку во все щели.
— По-моему, знаешь, чем это пахнет? Виноградом, который зелен.
— Ты что, не веришь? На, держи, — и он передал ему вырезку из газеты. — Это «Санди телеграф». Про то, что в Суссекском травку курят почем зря.
— Чего-чего?
— Травку. Да не ту, что на газоне растет. Имеется в виду марихуана. Наркотик. У девчонок от него бешенство матки начинается.
Блум аж затрясся.
— А знаешь, что увидели полицейские, когда вломились на вечеринку группы «Роллинг Стоунз»? Какой-то хмырь там девке в письку шоколадный батончик вставил и сосет! Но у студенток Суссекса другая специализация. Позиция «бутерброд»: девчонка в середине, а пацаны ей суют с обеих сторон.
— Я тебя когда-нибудь убью. Нож под руку подвернется, ведь засажу как нефиг делать.
Гарри благосклонно улыбнулся.
— Ну ладно, глянем пока, сколько ты тут ошибок напропускал, — и вышел в коридор.
А в коридоре, у двери, ведущей в исповедальню Отца Хоффмана, сидел человек.
— Пользуясь случаем, я бы хотел сообщить вам, — обратился к нему Гарри, — что мне очень понравился ваш первый фильм.
— Ну спасибо, — рассеянно пробормотал Джейк, уже вскочивший, чтобы проскользнуть к Хоффману.
Сестра Пински, стесняясь обратиться лично, оставила у Гарри на столе записку:
Кто хочет общаться, начитан, неглуп, Приходит к нам в частный читательский клуб «У Сандры, Вивьены и Руфи». В субботу 7-го там будет прием, Которого мы с нетерпением ждем: С восьми тридцати и до ночи Будем пить и болтать со всей мочи. Бутылку-другую с собою возьми, Печали забудь — с ними много возни; Наш адрес опять Лэнгли-хаус, Дорога на Белмонт, дом 22-й…и так далее, в том же духе. Вплоть до того, что зарифмован в приглашении был не только призыв тем или иным способом откликнуться, но даже адрес с почтовым индексом 8-го района Северо-Западного Лондона и номер домашнего телефона.
Подписано Сандрой Пински, Вивианой Голд и Руфью Флэм.
Что ж, почему бы и нет, — повертев бумажку в руках, пожал плечами Гарри.
— Ну что, — спросил Джейка Оскар. — Какие достижения?
— В общем, на данный момент похоже, что они выполнят условия контракта и все мне выплатят.
— А-га.
— А если так, Оскар, то будет здорово, если вы научите меня, как забрать деньги. Не хотелось бы утром их получить, а к вечеру чтоб половину отняли в виде добавочного налога; понятно, да?
— Да вам не обязательно даже… — заговорил Оскар, потянувшись к трубке настольного телефона, — для начала их даже и в страну-то ввозить не обязательно.
Для начала у Джейка были серьезные сомнения, снимать ли этот фильм вообще, но пропускать через себя поток сценариев, в большинстве своем бездарных, надоело. К тому же из-за беременности Нэнси то, что пришлось бы снимать за границей, он не рассматривал. Все обрыдло, все раздражало. И он сглупил: дал своему агенту себя уговорить.
С первого дня над будущим фильмом стояли не те созвездия. Не успели начаться съемки, как Джейк возненавидел сценарий. Жутко разругался с актрисой — сногсшибательно красивой, но пустенькой британочкой, которой предстояло исполнять главную роль. Она придерживалась макробиотической диеты, читала брошюрки по дзену и была абсолютно убеждена: чтобы пройти по дороге из желтого кирпича к всемирной славе [307] , надо быть девушкой сверхсовременной. Все в ее мире было или суперским, или отстойным, а люди оценивались по тому, прикольные они или тормоза. Она была не прочь сняться обнаженной и сразу дала об этом знать Джейку, причем не один раз, а дважды (но, разумеется, только в том случае, если такая сцена будет «художественно оправданной»).
307
В романе Фрэнка Баума (1856–1919) «Волшебник из Страны Оз» дорога из желтого кирпича ведет к Изумрудному городу.
Первый день съемок у Джейка всегда шел со скрипом, а тут еще продюсер стоял над душой — с того самого момента, как Джейк взялся за видоискатель. День казался бесконечным, вымотал все силы, а когда кончился, оказалось, что снять удалось всего минуту, причем паршивенькую, что было ясно сразу, еще до завтрашнего отсмотра «потоков». Который происходил в полдень в просмотровом зале в присутствии продюсера, исполнительницы главной роли, ее агента и прочих; все были злобные, все в поту. Когда зажегся свет, никто не произнес ни слова, боясь высказаться не в масть продюсеру. А тот в дальнем углу уже что-то шепотом обсуждал с оператором-постановщиком, звездой и ее пронырливым агентом.