Всё было совсем не так

Кицунэ Миято

Изменить события… Саске действительно смог изменить события.

Я затаил дыхание, наблюдая за лучшим другом, который забрал у брата прочитанный листок и передал мне.

— А почему тут только про меня? — почти шёпотом спросил я, потому что голос срывался. — Твоё имя даже не упоминается.

— Не бойся, — хмыкнул Саске. — Я скоро тоже появлюсь.

Он сдерживал

ухмылку, и я понял почему, дойдя до момента, когда мы с Саске «поцеловались» на распределении в команды, когда Сакура меня пихнула. Пришлось подыграть этим алчным жаждущему моей реакции «случайным» взглядам Саске.

— А-а-а! — я отбросил лист, повествующий о моём «первом поцелуе». — Мы с тобой поцеловались! Бе-е!

Этот жук не остался в долгу и разыграл целое представление, скорчив несчастную рожу.

— Неужели целоваться со мной настолько отвратительно? — с трагическим пафосом изрёк он.

Сложный вопрос, конечно… Тридцать семь первых поцелуев с человеком твоего пола кого угодно доканают. Я даже во время своего первого «первого поцелуя» с девушкой думал о Саске, а это уже не совсем нормально как-то, психика моя точно пострадала, но друга я поспешил утешить:

— Не-не-не. Дело не в тебе. Просто если бы это была… Сакура, ну, то есть Хината… Короче, ты не виноват, — закончил я, потеряв мысль, но Саске, кажется, остался доволен произведённым эффектом. Впрочем, «дожать» меня не преминул, с наглой улыбочкой заявив:

— Ладно, не парься. Я и так знаю, что потрясающе целуюсь, особо впечатлительные девушки даже сознание от удовольствия теряли. Я настолько хорош, что мог бы мастер-классы проводить. Кстати, — сменил он тон с пафосного на хитрый, — если тебе надо улучшить свою поцелуйную технику, обращайся. Помогу, чем смогу.

И этот жук ещё удивляется, с чего это Ева такая! Типа в кого это она, ага. Вот, кто рассадник зла и главный учитель плохому!

— Нет, не надо, я уже умею, — сухо сказал я, возвращаясь к его повести.

Саске похихикал, подкалывая меня, но я уже углубился в чтение. Прочитал про команду номер семь, о том, что мы занимались всякой ерундой, и как вышли на ту самую первую серьёзную миссию в Страну Волн вместе со стариком Тадзуной.

Наше путешествие, нападение братьев-демонов, скованных цепью, которую в этой жизни как трофей забрал себе Саске. Моё замешательство, та не прозвучавшая в этой жизни фраза Саске про «пугливого котёнка» и даже ранение самого себя кунаем. Причём герой «Наруто» там давал сам себе обещание никогда не пугаться и не сдаваться. Я такого не припомню, хотя, может быть, в самый первый раз что-то подобное было, не зря же я себя резал…

Нападение Забузы, его ранение и «подстава» Хаку с этими сенбонами. Отключка Какаши-сенсея. Потом встреча внука Тазуны, Инари, этого депрессивного мальчика, наш спор. Обо всех событиях нашей несуществующей жизни, причём я был основным персонажем. Немного более глупым, чем на самом деле, наверное, я так выгляжу со стороны, а может, из-за того, что мне тут двенадцать лет, не знаю.

Описание

тренировок. Захват матери Инари. Драка Саске с Хаку в ледяном куполе. Битва Какаши с Забузой. Моё появление и мнимая смерть Саске, от которой «Наруто» разозлился и произошёл выпуск чакры девятихвостого.

Хаку, который подставился под удар Какаши, предназначенный Забузе, его смерть. Написанное Саске заканчивалось появлением Гато, последней дракой Забузы с наёмниками на том мосту и его смертью рядом с Хаку. Мне снова стало страшно. Они выжили… в этой жизни.

— Тут они и вправду умерли? — спросил я Саске. Ведь, может быть, на самом деле я просто узнал о том, что они живы, только в этой жизни, была такая надежда. Правда, Саске быстро её развеял, пожав плечами и ответив:

— Читателям нравятся драмы…

Да, вся моя жизнь — боль, потому что кому-то нравятся драмы… Меня передёрнуло. Итачи тоже.

А Саске, не замечая, продолжил:

— Ты подожди, пока я про четвёртую мировую писать начну, там вообще можно обрыдаться.

— А может, не надо? — с надеждой спросил я. Эта жизнь мне куда больше нравится…

— Надо, Фе… кхм, надо, — Саске поучительно поднял палец вверх. — И это ещё что. Вот сцена, где Саске убивает Итачи, а потом обещает уничтожить Коноху, вообще моя любимая.

Я посмотрел на Итачи, тот отвёл глаза, и я понял, что ему что-то известно, возможно, что Саске рассказывал о тех событиях, которые происходили в моей прошлой жизни и раньше, вот только откуда и как он о них узнал…

Над этим надо серьёзно поразмыслить.

Часть 4. Глава 17. Чувства.

Быстро прошла весна. Жаркий май плавил воздух, так что мы открыли все сёдзи на первом этаже особняка. Саске продолжал писать свои «Ураганные хроники», а мы с Итачи их читали и перечитывали.

Множество персонажей с их поступками, мыслями, словами. Их прошлое и будущее. Особенно прошлое. Ни меня, ни Саске ещё не было в помине, а он описывал это, словно был на месте событий. Я вспоминал его детские иллюзии-сказки-легенды. На самом ли деле это были легенды, которые он узнал по книжкам и «адаптировал» для меня? Или Саске сам был участником тех событий? Вопросов становилось всё больше, но задавать их своему другу я не решался. К тому же, если он стал это писать, значит, так или иначе хочет поделиться с нами… Возможно, что другого варианта рассказать о своих знаниях у него нет…

В своё время я поклялся, что больше не усомнюсь в своём друге, что Саске всё равно Саске, кем бы он там ни был. Даже… если он как-то связан с «кукловодами»…

Но щекочущее чувство тайны и приближения разгадки к ней не давало спать по ночам. Я размышлял над своими старыми жизнями и осмысливал новую. Вспоминал и сравнивал. И думал, думал, думал…

Догадки и предположения складывались и рассыпались, как карточные домики. Что-то от меня ускользало…