Все, чего он хочет
Шрифт:
Себастьян закрыл рот и посмотрел в окно. Он явно был обижен и зол.
— Он просто пытается помочь, — укорила я Коннора. — Он беспокоится, что ты…
Коннор посмотрел на меня, и гнев в его голосе пробрал меня до костей.
— Никогда не вставай на его сторону вместо того, чтобы встать на мою, Лили. Никогда.
И он отвернулся к окну.
Мои щеки вспыхнули — от гнева, от страха, от стыда. Первые две эмоции я понимала, а вот последнюю нет. Я чувствовала себя четырехлетним ребенком, которому сделал
Придя в себя, я еще больше разозлилась на то, что Коннор заставил меня чувствовать себя подобным образом.
Я уже открыла рот…
Когда поймала взгляд Себастьяна. Тот едва заметно покачал головой.
Я закрыла рот и отвернулась к противоположному окну.
Оставшуюся часть пути мы проехали молча.
25
Ну, не совсем так. Когда мы увидели папарацци, несколько слов все-таки было произнесено.
Репортеры, двадцать или тридцать человек с камерами, стояли плотным кругом перед «Дубай». Я не заметила никого с микрофоном или видеокамерой, поэтому предположила, что новостные репортеры еще не появились.
— Они здесь из-за нас? — прошептала я. Мой желудок скрутило от страха.
— О-о-о, да, — кивнул Себастьян.
Джонни нажал кнопку на консоли между собой и Себастьяном.
— Джерард, спустись на несколько кварталов, а затем отвези нас к отдельному входу.
— Будет сделано, — отозвался водитель.
Мы проехали мимо группы репортеров на расстоянии пятидесяти футов. Все они повернулись и посмотрели нам вслед, но из-за тонированных окон лимузина они понятия не имели, кто находится внутри. Машина не остановилась ни на секунду, что, думаю, убедило их, что это не те, кого они ищут. И будучи совсем честной, лимузин на Сансете — довольно обычное зрелище, даже во вторник вечером.
Тем не менее, все они повернули головы и последовали за нами взглядом, как зомби, выслеживающие живых… и затем мы уехали. Все газетчики развернулись и снова стали ждать свою добычу… которая без их ведома только что сбежала.
Коннор оглядел небольшую толпу фотографов, когда мы проезжали мимо, а затем снова уставился в темноту.
26
Как только мы вошли в пентхаус в «Дубае», Коннор достал себе еще один напиток из бара. Снова скотч. Затем он подошел к окну в полный рост и стал рассматривать огни города.
Я была так зла, что хотела убить его. В машине он так грубо разговаривал со мной и с Себастьяном, а теперь ведет себя как отчужденный придурок.
Джонни оставил наши сумки в спальне, затем, пожелав спокойной ночи пошел через холл в комнату телохранителя.
Себастьян остался еще на несколько
Он поднял ключ-карту.
— Я приду сюда в 3:30. То есть ровно через пять часов. Лучше бы тебе не ввязываться в какие-то махинации и не попадаться пьяным, а то, упаси меня бог, я дам тебе пинка.
— Я буду готов, когда ты войдешь, — бесстрастно сказал Коннор, не отворачиваясь от окна.
— Мм, — пробормотал Себастьян, показывая, что с трудом ему верит.
— О Боже, еще так рано, — простонала я.
Коннор обернулся, озадаченно нахмурившись.
— Ты не пойдешь.
Я уставилась на него в шоке, который постепенно превратился в гнев.
— Почему, ты стыдишься меня?
Коннор ничего не сказал, просто снова повернулся к темному окну.
Иисусе, он был в ярости.
— Нет, конечно, нет, — мягко сказал Себастьян. — Но папарацци окружат тебя, как только ты выйдешь на улицу, Лили. Ты же видела их возле отеля.
— Как они узнали о нашем приезде?
— Я всегда останавливаюсь здесь, — пробормотал Коннор, все еще глядя в окно и потягивая скотч. — Это очевидно.
— Самое безопасное место для тебя сейчас здесь, — успокаивающе продолжил Себастьян. — Выйдешь из отеля, на самом деле, из пентхауса, и на тебя набросится толпа.
Коннор оглянулся через плечо.
— Я думал, что сказал тебе выставить охрану…
— Да, — отрезал Себастьян. — Два охранника у лифта, стоят круглосуточно и без выходных. Они и сейчас должны быть там. Но ей все равно не следует завтра спускаться в бассейн или в главный вестибюль. Это небезопасно.
Я недоверчиво выдохнула.
— Значит… теперь я в тюрьме.
Себастьян пожал плечами.
— По крайней мере, тюрьма с удобствами.
Я уставилась на Коннора.
— Не уверена в удобстве своего сокамерника.
Впервые в жизни Себастьян действительно усмехнулся. Затем он взглянул на спину Коннора, покачал головой и посмотрел на меня, подняв брови, как будто говоря: «Удачи».
— 3:30 утра, — крикнул он Коннору.
— Я буду готов, — ответил тот, не оборачиваясь.
— Спокойной ночи, Лили, — сказал Себастьян.
— Спокойной ночи, — отозвалась я, когда он закрыл дверь.
Мы с Коннором остались одни.
Я подождала около двух секунд, прежде чем напасть.
27
— Ты гребаный мудак, знаешь это? Себастьян пытается тебе помочь, а ты напиваешься. Как ты смеешь так с ним разговаривать? Как ты смеешь так разговаривать со мной…
Коннор, не оборачиваясь, спросил: