Все, чего он хочет
Шрифт:
Фуууу.
Я действительно, действительно не наслаждалась происходящим.
Как и Винсент, который покрылся красными пятнами.
— На самом деле, я бы сказала, что он всегда был на первом месте, — проворковала Миранда, похлопав его по щеке.
Судя по тому, как ты выглядела секунду назад, нет.
Винсент, кажется, смягчился.
Так было до тех пор, пока Коннор не сказал:
— Ты лгала мне раньше и делаешь это снова, Миранда. Винсенту ты тоже рассказываешь сказки. —
— Ради бога, прекратите эти разговоры ниже пояса, — отрезала миссис Темплтон.
Если бы я что-то пила, напиток бы пошел у меня из носа.
Если это разговоры ниже пояса, то предназначенные только для представителей высшего класса. Миссис Темплтон явно никогда не наблюдала за Джерри Спрингером.
Словосочетание «ниже пояса», скорее всего, вставало в один ряд с «борделем» и «блудницами».
— Согласен, — сказал мистер Темплтон с явным отвращением. — Скажи нам уже, чего ты хочешь, без всей этой грязи.
— Хорошо, мне нужно что-то, подтверждающее, что вы не пустите меня по миру позже — сказал Коннор.
— Взаимно гарантированное уничтожение? Думаю, не выйдет.
— Мы еще вернемся к этому. Следующее на повестке дня, — я хочу что-то в уплату неприятностям, которые меня ждут. Акции в ваших компаниях. Во всех ваших компаниях.
Винсент насмешливо рассмеялся.
— С какой стати?
— В уплату за доставленные проблемы. За расходы, связанные с запуском сделки в Неваде. За то, как жестоко вы разрушили мои надежды и мечты, — насмешливо сказал Коннор.
— Ты можешь получить долю в моей компании, — скучающим голосом сказала Миранда. — Я дам тебе две.
— Два миллиона?
— Две акции.
— Забавно. Знаешь, акции твоей компаний как ты в постели, Миранда: разрекламированные и совершенно безжизненные.
— О, ради бога, — прошипела миссис Темплтон.
Должна признаться, я была с ней согласна.
Фуууу. Фу, фу.
Хотя, по крайней мере, было забавно услышать, что я вне конкуренции.
Но мысль о них вместе…
Эхххххх.
Миранда улыбнулась.
— А ты был похож на дивиденды твоей компании: маленький и невпечатляющий.
Винсент рассмеялся, но я рассмеялась еще громче.
— Ха! — фыркнула я. — Ты забыла, что кто-то здесь легко может опровергнуть твою ложь.
Все сидящие за столом повернулись, чтобы посмотреть на меня.
Мое лицо приобрело алый оттенок и стало горячее, чем халапеньо.
По крайней мере, Коннор улыбался.
Хавьер немного наклонился и, рассматривая Коннора, изогнул одну бровь над солнцезащитными очками.
— Займись обсуждением своей грязной личной жизни в свободное время, Коннор, — выплюнула миссис Темплтон, — и пусть твоя маленькая шлюха избавит нас от подробностей.
Во мне вспыхнул гнев — и тут Себастьян снова пришел мне
— Ты слышала это, Миранда? Ленора хочет, чтобы ты вела себя потише, — сказала я, махая пальцами, словно носочная марионетка, закрывающая рот.
Миранда посмотрела на меня, и, клянусь Богом, я остолбенела. Это был взгляд, который серийные убийцы, должно быть, бросали на своих связанных и беспомощных жертв.
— Для того, чья грудь завтра утром будет по всему телевидению, ты слишком много болтаешь. Жаль, что твое лицо не станут скрывать.
Я не нашла колкого ответа на это заявление и просто медленно опустила свою ручную марионетку под стол.
— Мне все еще нужны акции, — настаивал Коннор. — Десять процентов каждой из ваших компаний и всех дочерних тоже.
Мистер Темплтон покачала головой.
— Ты совсем сошел с ума. Ты не можешь приходить сюда и обсуждать условия собственной капитуляции.
— Ты имеешь в виду условия вашего шантажа и вымогательства? — спросил Коннор.
Напротив меня раздалось приглушенное жужжание, и Миранда посмотрела на что-то под столом. Наверное, ее сотовый.
— Какого черта ты пришел сюда? — атаковала Миссис Темплтон. — Ты действительно думал, что мы собираемся дать тебе хоть что-нибудь?
— Ага, десять процентов акций каждой из ваших компаний и всех дочерних тоже, — сказал Коннор гладким, как шелк голосом.
— Нет, Ленора, дело не в этом, — сказала Миранда, и ее голос был леденящим. — Он только тянет время.
Серийный убийца за секунду до того, как решил прикончить свою жертву.
Я огляделась, и мой желудок словно выпал из тела.
Обычно у Миранды было лицо, которое не выдавало ничего, кроме самых голых эмоций, да и то только глазами. Вы когда-нибудь читали «Большие надежды»? Я познакомилась с этой книгой в 8 классе. Одна из немногих вещей, которые запомнились мне (кроме того, что я полагала, что мисс Хэвишем была вампиром, потому что время для нее застыло, она держалась подальше от солнца и могла быть уничтожена только огнем), было описание Диккенсом Эстеллы. Однажды он сказал, что мисс Хэвишем научила Эстеллу никогда не выражать эмоции, потому что так у нее никогда не будет морщин. Что-то вроде ботокса 19 века без иголок.
Миранда была именно такой. У нее было совершенно гладкое лицо, которое никогда не выдавала ничего, кроме едва заметного намека на улыбку, или холодной тени и стального блеска в глазах, когда она сердилась.
Нооооо, теперь она была зла.
Нахмурила брови, приподняла в усмешке верхнюю губу. По меркам нормального человека она не выглядела такой уж злой, но, когда мраморная статуя внезапно смотрит на тебя, это пугает.
— Спутниковая передача в 7:30 утра, программа «Доброе утро, Америка», — сказала она, глядя Коннору в глаза. — Ты действительно думал, что я не узнаю?