Все, что блестит

Эндрюс Вирджиния

Летти, учившаяся у образованных шеф-поваров, оказалась профессиональной поварихой. Это доказали уже первые блюда, которые она приготовила для нас. На закуску у нее были устрицы «бьенвиль», затем последовал черепаший суп. На горячее – филе «de boeuf» с шампиньонами, желтым кабачком и зеленым горошком, а на десерт – апельсиновое крем-брюле.

– Я заметила, что ты посыпала белым порошком ступеньки у входа, – сказала я ей, когда нас представили и мы немного поговорили.

Ее маленькие глазки сузились еще больше.

– Не стала бы я работать в доме, не сделав этого, – твердо ответила она.

– Да я не против, Летти. Моя бабушка Кэтрин была знахаркой, – добавила я, и она засветилась от удовольствия.

– Значит, ты – святой ребенок.

– Нет, просто ее внучка, – поправила я, подумав, что ничего святого во мне, увы, нет. Тут я услышала, что вернулся Поль, и пошла его встречать.

– Они очень расстроились, да? – спросила я.

– Да, – признался он. – Мама расплакалась, отец замкнулся, но через какое-то время они отойдут и смирятся, вот увидишь, – пообещал он. – Конечно, сестры считают, что это замечательно, – быстро добавил он. – Они все придут завтра на ужин. Я подумал, что первый вечер нам надо побыть одним. Двое моих людей ждут на улице с грузовиком, чтобы поехать в хибару за вещами.

– Перл еще спит, – сказала я. Сообщение Поля быстро погасило все мое счастливое возбуждение.

– Давай покажи им дорогу на своей новой машине. Когда она проснется, я буду тут. Попрошу Холли, чтобы она помогла, – настаивал он.

– Она испугается, когда проснется в незнакомом месте.

– Ну она же не у чужих людей, – ответил он быстро.

Я видела, как ему хочется поскорее утвердиться в роли ее отца.

– Хорошо. Я не долго, – сказала я.

В хибаре я показала, что мне нужно из мебели, но картину взяла сама. Аккуратно уложив ее в машину, я вернулась в дом и постояла в гостиной, медленно обводя ее взглядом. Какой пустой и печальной выглядела она без этих нескольких предметов. Как будто я снова теряла бабушку Кэтрин, обрезая те духовные нити, которые еще связывали нас. Дух ее не мог отправиться со мной. Его место было здесь, в этих тенях и углах, в маленькой хибаре на курьих ножках, которая так долго была ее особняком, дворцом, домом, да моим тоже. Не все дни здесь были счастливыми, но и не все печальными тоже.

В этих стенах она утешала меня, прогоняла мои страхи. Здесь рассказывала свои истории и будила во мне надежды. Здесь мы трудились бок о бок, чтобы заработать на жизнь. Мы смеялись и плакали и падали от усталости рядом на маленький диванчик, который дед Джек почти совсем расколотил в припадках пьяной ярости. Стены пропитались смехом и болью и вобрали чудесные ароматы бабушкиной стряпни. Из этих окон я смотрела на луну и звезды, мечтала о принцах и принцессах и сочиняла свои собственные сказки.

«Прощай, – подумала я. – Прощай, мое детство и благословенная наивность, которая мешала мне видеть и верить, что в этом мире действительно существует жестокость». Я-то думала, что переселилась в страну чудес в Кипарисовой роще. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Моя истинная страна чудес была здесь. Здесь на меня снисходило вдохновение, и здесь я создала свои лучшие картины.

Слезы катились у меня по щекам. Я быстро вытерла их, глубоко вздохнула и поспешила из дома вниз по ступенькам террасы, к машине. Не оглядываясь, я оставила свое прошлое позади во второй и, возможно, последний раз.

Я вернулась, и теперь была очередь Поля увидеть печаль на моем лице. Он велел Холли и Джеймсу забрать мои вещи из машины, отнести их в мою комнату и детскую Перл, а потом повел меня посмотреть еще раз на бассейн и купальную кабину. Он говорил о своих планах по украшению ландшафта, о деревьях, цветах, фонтанах. Он мечтал о вечерах, которые мы будем устраивать, о музыке, еде. Я знала, он пытается заговорить меня, чтобы не оставить мне времени на размышления и печаль.

– Здесь столько еще нужно сделать, – заключил он. – У нас больше нет времени жалеть себя. – О Поль, я надеюсь, ты прав. – Конечно, я прав, – настаивал он мы услышали, что кто-то зовет нас, оглянулись и увидели, что приехали его сестры.

Жанна училась со мной в одном классе, когда я жила в бухте. Мы всегда были хорошими друзьями. Она была чуть выше меня, с темно-каштановыми волосами и миндалевидными глазами; больше походила на мать с ее смуглой кожей, острым подбородком и почти безупречным носом. Я запомнила ее яркой и счастливой девочкой.

Тоби, хотя она и была на два года моложе и не так походила на мать, переняла серьезную манеру поведения матери. Она была пониже ростом, пошире в бедрах, с полной грудью и коротко стриженными темно-каштановыми волосами. У нее был проницательный, изучающий взгляд и привычка кривить рот, когда она что-то ставила под сомнение или не одобряла.

– Я же просил их подождать до завтра, – сердито сказал Поль.

– Ничего. Я рада, что они приехали. – Я пошла им навстречу. Они обе обняли меня, расцеловали и прошли за мной в детскую. Жанна болтала без умолку, пока я меняла пеленки Перл.

– Конечно, все это, как шок, – тараторила она без передышки. – Так не похоже на Поля, господина Совершенство.

– Почему вы сделали это сейчас? – спросила Тоби. – А не тогда, когда ты узнала, что беременна?

Я заговорила, не глядя на нее, боясь, что она прочтет по моему лицу, что я лгу.

– Поль настаивал, но я не хотела портить ему жизнь.

– А твоя жизнь? – бросила Тоби.

– Нормально.

– Жить одной с маленьким ребенком в хибаре?

– О Тоби, ну зачем ворошить прошлое? Все кончено, и посмотри, как у них теперь все здорово, – вскричала Жанна. – Все сгорают от зависти из-за этого дома и богатства Поля.

Тоби подошла ко мне и посмотрела на Перл.

– Когда же вы успели… сделать ее? – спросила она.

– Тоби! – воскликнула Жанна.

– Я просто спрашиваю. Она может не отвечать, если не хочет, но теперь мы все сестры. У нас ведь не должно быть секретов друг от друга, правда? – обратилась она ко мне.

– Но это не секрет, у каждой из нас есть что-то свое, сокровенное, что мы предпочли бы держать при себе. Может, ты еще слишком молода, чтобы понять это, Тоби, но со временем ты поймешь, – сказала я. Так резко я еще никогда с ней не говорила.

Она моргнула, на мгновение поджала губы, но потом кивнула, соглашаясь с тем, что я сказала.

– Ты права. Извини, Руби.

– Ничего, – улыбнулась я. – Теперь нам действительно надо стать настоящими сестрами.

– Так и будет! – заявила Жанна. – Мы будем помогать тебе с ребенком, правда, Тоби? Мы станем настоящими тетушками.