Все, что мне нужно

Гудмэн Джо

Мысль о решении маркиза Истлина заставила Софи вспомнить его издевательский смех, который тут же зазвучал в ее воображении. Не нужно обладать особым талантом, чтобы услышать его вновь. Звук его отдавался громким эхом, заполняя несчастную голову Софи и заставляя пылать ее щеки. И причиной ужасного смеха была она сама, Софи, смеялись над ней.

Вероятно, там присутствовала вся четверка, подумала Софи. Да и могло ли быть иначе? Эти четверо очень редко появлялись в обществе друг без друга, предпочитая держаться вместе. И не то чтобы Софи никогда не видела их в хорошем настроении, улыбающимися или радостными, просто обычно на людях они вели себя сдержанно, а если и улыбались, то скорее

насмешливо, иронически, а их смех звучал вынужденно и как-то неестественно. Софи всегда подозревала, что они предпочитают проявлять подлинные чувства лишь в узком кругу.

«Да, - подумала Софи, - если мое существование и нельзя отнести к недостаткам высшего света, то уж точно можно считать его нелепостью». Должно быть, маркиз изрядно повеселился, представляя себе Софи в роли будущей супруги. А может, друзья подсказали ему такой остроумный ход. Если бы Софи не испытывала к себе жалость, она, возможно, почувствовала бы симпатию к маркизу Истлину. В обстоятельствах ее так называемой помолвки заключалось много подозрительного, но едва ли источником слухов можно назвать маркиза. Он не стал бы связывать себя с ней какими-либо узами, пусть даже весьма эфемерными, только для того, чтобы доставить удовольствие своим друзьям. Истлин вовсе не производил впечатления человека низкого, склонного к жестоким шуткам. И Софи не могла не признать, что несправедливо обвинять несчастного маркиза в насмешке над ней, потому что сам смех был лишь плодом ее воображения.

Что- то легонько коснулось кончика носа девушки, и та, не раскрывая глаз, лениво провела рукой по лицу, пытаясь смахнуть назойливое насекомое. Софи чувствовала себя слишком усталой. Если один из пауков Роберта нарушал ее покой, то лучше всего будет вести себя хладнокровно, никак не обнаруживать своего испуга и тем самым разрушить его коварный план. Мгновение спустя Софи вновь почувствовала что-то щекочущее на своем лице, теперь между бровями. Она слегка нахмурилась, но скоро странное ощущение возобновилось уже на щеке. Когда, наконец, таинственное насекомое проделало путь от уха к подбородку, девушка решила, что настала пора действовать.

Она шлепнула себя ладонью по щеке, но вместо того чтобы поймать противного паучка, услышала тот самый знакомый смех. Он подействовал на Софи гораздо сильнее, чем шлепок по щеке. Она узнала глубокий низкий тембр голоса того, кто смеялся.

Леди София Колли широко раскрыла глаза и посмотрела на Гейбриела Уитни, восьмого маркиза Истлина, весьма довольного собой.

– Можно?
– спросил он, касаясь рукой пледа, на котором сидела Софи и где оставалось еще довольно много свободного пространства.
– Сегодня на редкость подходящий день, чтобы побыть на свежем воздухе и насладиться щедростью природы в самом ее сердце.

Сад вокруг дома номер 14 по Боуден-стрит едва ли можно назвать самым сердцем природы, и Софи подумала: «Он что, действительно считает меня дурочкой?» Она встала на колени и поспешно одернула край пышной юбки, нескромно приоткрывавший лодыжки.

– Вам, наверное, больше подойдет скамейка там, у самой стены.

Ист бросил взгляд через плечо на тяжелую каменную плиту.

– Не думаю. Мне она кажется довольно неудобной.
– Бровь медленно опустилась, и лицо Иста утратило ироническое выражение.
– Но если вы не хотите поделиться со мной пледом, я могу расположиться просто на траве.

И не успела Софи ответить, как маркиз сел на землю, подогнув под себя ноги, как это делают портные, уперев локти в колени.

– Прошу вас, милорд, - поспешно предупредила Софи.
– Вы испачкаете брюки.

– Спасибо, что предупредили, но пусть вас не волнуют такие пустяки.

– Боюсь, ваш камердинер

не согласился бы с вами.

Ист улыбнулся в ответ:

– Конечно, вы правы.
– Маркиз мгновенно переместился на плед, приняв ту же позу, в которой сидел на траве.
– Что вы читаете?
– спросил он, указывая на книгу рядом с Софи.

Девушка с трудом переключилась на другую тему. Она растерянно поморгала.

– Это мой дневник.

Софи немного отодвинулась, и Ист смог заметить бутылочку с чернилами и перо.

– Достойное времяпрепровождение.

– Да, так говорят.

– Хотя ведение дневника требует гораздо больших умственных усилий, чем когда просто сидишь, бездельничаешь и мечтаешь о чем-нибудь несбыточном. Особенно эффективны глубокие раздумья под яблоней. По крайней мере так утверждает Норт.
– Звучный баритон Иста внезапно приобрел особую мягкость и доверительность.
– Мне кажется, его вдохновил пример сэра Исаака Ньютона.

Софи быстро оглядела ветви яблони, прикидывая, не может ли так случиться, что яблоко упадет прямо на голову маркизу. Или на голову ей самой.

Проследив за направлением взгляда Софи и угадав ход ее мыслей. Ист заметил как бы ненароком:

– Сейчас они слишком зеленые. Но если вы пригласите меня прийти сюда осенью, одному из нас обязательно свалится на голову великолепное спелое яблоко и тем самым положит конец чувству неловкости, которое возникло между нами.

Софи не понравилось, что непрошеный гость так легко читает ее мысли. Ее, однако, утешило, что он тоже испытывает смущение, встретив ее здесь, в саду. Девушка села поудобнее, прислонившись спиной к стволу яблони и согнув ноги в коленях, подняла голову, взметнув вьющимися прядями волос цвета дикого меда. Большие глаза Софи смотрели прямо на маркиза, и он отметил классически правильную форму ее лица. Внимательный и серьезный взгляд девушки встретился с его насмешливым взглядом.

– Я ожидала вашего визита, милорд.

Ист кивнул. Теперь его лицо сделалось полностью серьезным, едва ли не мрачным. Леди София предпочла открыть перед ним все свои карты. Она не любила притворяться, разыгрывать из себя скромницу, как принято в их кругу и как вели бы себя большинство молодых женщин в подобных обстоятельствах. Иста чрезвычайно привлекало в Софи отсутствие всякого притворства. В свои двадцать два года леди София уже не могла считаться юной девушкой и принадлежала скорее к среднему возрасту. Сказать по правде, Иста такое обстоятельство искренне радовало. Если бы она была моложе, то наверняка имела бы глупость серьезно увлечься им, и тогда ему пришлось бы вести себя с ней гораздо более осторожно, обдумывая каждое свое слово, чтобы невзначай не ранить ее чувств.

Впервые увидев леди Софию, Ист не сразу обратил внимание на необычную серьезность ее взгляда. Прежде всего его поразило, что цвет ее глаз в точности повторяет оттенок волос. Пожалуй, такой цвет принято называть ореховым. Ее волосы напоминали мед, отливающий золотом солнечного света. И точно такой же цвет имели глаза, излучавшие необыкновенное сияние. Софи была само очарование, но именно это и создавало вокруг леди Колли полосу отчуждения. Софи казалась слишком совершенной, слишком похожей на идеал. Классический овал лица, полные чувственные губы, маленький аккуратный подбородок, удивительный, необычный цвет глаз и, наконец, густые вьющиеся волосы, обрамлявшие голову наподобие нимба, усиливали ее сходство с мадонной или ангелом… Вдобавок ко всему абсолютная скромность, простота и невинность. Обычно подобные добродетели ставили Иста в тупик. Собственно, маркиз не имел ничего против невинности в женщине, но на практике такое качество представлялось ему довольно утомительным.